Я усмехнулась. Ну и названьице. И чего только не придумают эти новые русские.
А капитан тем временем по-военному отдал Борьке честь и поздоровался с ним за руку. Было видно, что ему очень нравится быть капитаном на такой красивой яхте, а Борьке нравилось, что у него есть такой бравый капитан на такой красивой яхте.
Рядом с капитаном, вытянувшись во фрунт, стояли два молоденьких матросика: один белый, другой черный (брюнет в смысле) и оба радостно улыбались. И чего это они так радовались? Может, это было их первое плавание?
Форма одежды у матросиков также, как и у капитана, отличалась чрезвычайной оригинальностью и не походила ни на какую другую из виденных мною ранее. Белая с синим, немилосердно расшитая золотым галуном, она скорее походила на мундир улана, чем на современную морскую форменку. Матросики выглядели в ней красиво, но как-то по-маскарадному.
«И кто ж это так постарался? подумала я. Кто там у Борьки нынче имиджмейкером? Интересно даже».
А Борька начал знакомить гостей с капитаном.
Знакомьтесь, знакомьтесь, господа, пророкотал он своим зычным, чуть хрипловатым голосом. Станислав Николаевич Вахрушев, капитан корабля и полноправный хозяин на этой вот самой посудине. На ближайшие несколько дней все мы будем его гостями.
Борька, разумеется, сильно покривил душой. Никаким хозяином капитан здесь, конечно же, не был, и это были всего лишь только слова. Но, как говорится, доброе слово и кошке приятно. И капитан в ответ расплылся в широкой улыбке.
Марьяночка, дернул меня за руку Фира, а что, весь этот корабль, правда, Борису Григорьевичу принадлежит?
Он с восторгом осматривался по сторонам и удивленно хлопал рыжими ресницами.
Правда, ответила я, Борису Григорьевичу еще и не то принадлежит. Тебе такое и не снилось.
Серьезно? Фира скосил глазки в Борькину сторону. А почему же тогда Лялечка не выходит за него замуж?
Старик, как всегда, доставал меня своими бесконечными вопросами, и, как всегда, это было не вовремя.
Фира, отстань, прошипела я. Сам у нее спроси.
Я заметила, что жена профессора Соламатина, известная университетская сплетница Евгения Матвеевна Соламатина, уже начала прислушиваться к нашему разговору. А она, если что-нибудь где-нибудь услышит, то все потом вверх дном перевернет, с ног на голову поставит и последствий потом не оберешься. Поэтому лучше было помолчать.
Фира не обиделся и продолжил с удовольствием рассматривать устройство палубы. Все ему было здесь интересно, все нравилось. В свои почти что семьдесят лет Фира не утратил детской любознательности и живо интересовался всем, с чем сталкивала его судьба. А если она, судьба то есть, в какие-то периоды его жизни давала сбои и ни с чем интересным не сталкивала, то Фира не ждал милостей от природы и сам искал приключения на свою, а чаще всего на мою голову. Вот и сейчас: его бы воля, не стал бы он вместе со всеми стоять и вежливо улыбаться капитану, а побежал бы скорее исследовать Борькину яхту, поскольку это ему было гораздо интереснее.
А откуда... Фира снова дернул меня за руку и хотел спросить что-то еще, но в это время капитан
нашего маленького корабля сделал объявление.
А сейчас прошу всех пройти свои каюты, сказал он. Располагайтесь, обживайтесь, и через час прошу всех в кают-компанию на обед.
Все сразу же засуетились, подхватили свои чемоданы и сумки и собрались уже куда-то бежать, однако не побежали, потому что не знали куда.
Расселением гостей по каютам должны были заниматься мы с Лялькой.
Гостей вместе со всеми родственниками было двадцать четыре человека, а вместе с Борькиным охранником так и все двадцать пять. Плюс команда шесть человек. Но их расселять, слава богу, никуда не надо было их каюты находились внизу.
У капитана и его помощника были персональные каюты. Кок делил каюту с мотористом. Еще одну каюту занимали два матроса, которые, как потом выяснилось, были мастерами на все руки: и уборщиками, и официантами, и помощниками по кухне, короче, всеми теми, кем велят.
В наше распоряжение отводились пятнадцать кают.
С гостями мы разобрались довольно быстро.
Профессоров постарались по возможности разместить наверху там все-таки хороший вид из окна. Себе, то есть родственникам, оставили низ. Нам и внизу сойдет. Какая разница, с каким видом из окна спать?
Долго, правда, боярились из-за того, кто с кем будет жить в одной каюте. Отец ни в какую не соглашался селиться вместе с Фирой и всячески старался сделать так, чтобы оказаться в одной каюте с мамочкой.
Не буду я с Фирой спать, шумел отец, он храпит и стонет по ночам. Давайте лучше поселим его вместе с Димой.
Сам ты стонешь, огрызался Фира. А я сплю совершенно бесшумно. Правда, Димочка?
Димка заявление старика оспаривать не стал, но и делить с ним каюту тоже наотрез отказался, сославшись на то, что и так уже провел с ним в одной каюте целых две недели (это пока мы все вместе плавали вокруг Европы), и тот ему уже до смерти надоел.
Короче, пришлось определить деда в одну каюту со Степкой.
Когда наконец всех вроде бы удовлетворили и расселили так, как тем хотелось, вдруг выяснилось, что забыли про меня. Я одна осталась не обеспечена спальным местом, а все каюты между тем уже были распределены.