Галина Балычева Брачный сезон
Вот человек. Ведь знает, что я махровая сова и раньше одиннадцати не встаю. Так нет же, звонит ни свет, ни заря. Совести совсем нет.
Я велела ему приезжать и зарылась поглубже в подушки. Только я уснула, как телефон зазвонил снова.
Ну? буркнула я в трубку.
Баранки гну, ответил родной голос. Ма, сегодня приеду, и не один. Ты, конечно же, рада?
Ну, а можно все то же самое, но только чуть позже? проворчала я.
Нет, родная, нельзя. Вставай, ставь пироги, нечего в койке валяться. В окно-то выгляни, посмотри, утро какое. Все, целую.
Степка отключился, а я села в постели и злобно уставилась на телефон.
Ну, кто следующий?
Телефон не заставил себя долго ждать.
У аппарата, металлическим голосом произнесла я.
Марьяночка, деточка, донесся издалека голос. Это тетя Вика.
Тетя Вика! заорала я. Дорогая, ты где?
Да дома!
В Киеве, что ли?
В Киеве. Где же еще?
Ну, что за дела? возмутилась я. Дачный сезон в разгаре, а ты до сих пор в Киеве.
Да едем мы, едем, засмеялась в трубку тетушка. Фира уже на чемоданах сидит.
Ой, поцелуй его за меня. Соскучилась ужасно. На какое число у вас билеты?
На восьмое, в смысле восьмого будем в Москве, утром, как всегда. Кеша где, дома?
Дома, в Москве, я одна на даче.
Передавай ему привет, и пусть встречает восьмого на Киевском. Все, Марьяночка, целую, до встречи.
Тетя Вика родная сестра моего отца. Каждое лето она гостит у нас на даче в Подмосковье. Я ее обожаю. Во-первых, с появлением тетушки я забываю, что такое кухня. Максимум, что мне доверяют, это помыть посуду. А во-вторых, тетя Вика так вкусно готовит, что все лето мы живем как в санатории или даже еще лучше.
Ну, что же, утро начинается не так уж плохо. Скоро Степка приедет, может, даже вместе с дедом. Дед это мой отец, Викентий Павлович Самсонов. Дедом мы стали его называть после рождения его первого внука моего сына Степана. Поначалу отец даже гордился своим новым званием. Но с годами, а Викентию Павловичу в настоящий момент пятьдесят девять, он стал выражать недовольство, если мы называли его дедом при дамах. В молодые годы отец был страшным ловеласом. Женщины от него просто сходили с ума. И надо отдать должное, ухаживать он умел красиво. Мама мучилась с ним не один десяток лет. Все надеялась, что с годами дурь из головы или еще откуда повыветрится. Но куда там. Ничто его не берет.
Вот и получилось, что на шестом десятке лет мамочка сказала: «Ну, хватит, дорогой, горбатого, видно, могила исправит. Детей мы с тобой вырастили, фокусы мне твои надоели до смерти, хочу я на старости лет пожить спокойно».
Ну, про старые годы мамочка пококетничала, выглядит она дай Боже, просто отлично выглядит. Больше сорока пяти ей ни за что не дашь. Да и не на покой она решила отправиться, а просто вышла замуж за своего коллегу (мама у нас переводчица с французского и итальянского) и уехала, как говорится, на ПМЖ в Париж.
Для деда это был страшный удар. «Ни одна женщина, кричал он, за всю мою жизнь не оставила меня первой. Меня предала... И кто же? Моя жена, мать моих детей, моя Наташа самая умная, самая тонкая женщина, какую я знал. Как она могла оставить меня на склоне лет, увлечься каким-то заезжим хлыщом, бросить семью, детей?»
Дети это мой младший брат, который уже четыре года живет и работает в Атланте, и видимся мы не чаще двух раз в году на Новый год и на чей-нибудь день рождения. Второй ребенок это я, девушка тридцати девяти лет, разведенная или, правильнее сказать, свободная, с двадцатилетним сыном-студентом. Таких вот деток покинула наша мамочка, которая звонит нам по телефону каждую неделю, шлет подарки, несколько раз в году приезжает в Москву в командировки.
Мама по-прежнему работает, и очень успешно. Она классный переводчик, и ее работа хорошо оплачивается. Да и муж мамин, Поль человек вполне обеспеченный. В общем, они в полном порядке. Так что когда мы бываем во Франции, мама с Полем устраивают нам настоящие парижские каникулы.
Отец после того, как его покинула мама, отчаивался сильно, но не долго. Очень скоро он стал появляться в нашем доме с какой-нибудь очередной феей. «А что же? говорил он. Я теперь человек свободный, мне нужно устраивать свою жизнь».
Да пусть, конечно, устраивает, но хорошо бы уже как-то определиться раз и навсегда. Хотя что я такое говорю?
Это не для моего отца. Он человек увлекающийся во всем, не только в том, что касается женского пола. Он, между прочим, доктор наук, профессор, работает в области иммунологии. Успевает и наукой заниматься, и книги писать, очень недурно играет на гитаре, отлично знает историю. Ну, что еще? Он мастер спорта по боксу, хотя это, конечно, было давно, в молодые годы. Еще он обожает покер, замечательно поет старинные романсы и неплохо готовит. Конечно, такой неординарный мужчина, который к тому же еще обладает достаточно импозантной наружностью, интересен для многих женщин. А дед, в свою очередь, не оставляет их интерес к своей персоне без внимания. Такой вот порочный круг.
В следующем году Викентий Павлович будет праздновать свой юбилей шестьдесят лет. Возраст, можно сказать, почтенный, но не для нашего деда. Он все время в действии, в гуще событий, последний год преподавал в Йельском университете. Там считают, что некоторые разработки отца в области биохимии чуть ли не революция в науке. Вот они и пригласили его прочитать курс лекций. Дед успешно справился с задачей, а заодно успел закрутить роман с молоденькой преподавательницей тамошнего университета и решил жениться. Прилетел он в Москву готовить почву для отъезда, но здесь, на беду, у него опять случился роман с еще более молодой женщиной. И дед тогда сказал: «Если я смог за такое короткое время увлечься другой женщиной, значит, там было не настоящее чувство. Не встретил я еще такой женщины, как моя Наташа, единственной и неповторимой». Как будто наличие единственной и неповторимой Наташи мешало ему заводить романы в бытность их совместной жизни. Вот такой у нас дед, которого, несмотря на все его выкрутасы, мы очень любим и даже гордимся.