Галина Балычева Яйца раздора
О-хо-хо, произнесла я вслух, грехи наши тяжкие...
В самом деле? раздался голос справа.
И ко мне в машину самым наглым образом полез какой-то мужик.
«Ну уже среди бела дня в машины лезут», возмутилась я и попыталась выпихнуть мужика наружу.
Куда вы лезете, сэр? рявкнула я.
Но «сэр» как ни в чем не бывало продолжал запихиваться в мою машинку. Сначала он с трудом втянул в нее одну ногу, потом вторую, потом захлопнул дверцу и наконец повернул ко мне свое довольное лицо.
Привет, красотка, сказал он со смехом. Ну и голосок у тебя. Никогда прежде не слышал такого металла. Не выспалась, что ли? Он чмокнул меня в щеку и в макушку.
Это был Макс. Как всегда шикарный, красивый, веселый Макс. Налетающий, как ураган, переворачивающий в моей душе все вверх дном, крушащий все устои и идеалы и также быстро утихающий и исчезающий до следующего раза. Терпеть его в своей жизни было трудно, а прогнать еще трудней. Как говорит моя подруга Лялька, Макс это чистой воды чемодан без ручки. Нести тяжело и неудобно, а бросить жалко.
Да лезут тут всякие, рассмеялась я в ответ. А ты откуда?
Тут впереди стоящая машина вдруг дрогнула и слегка подалась вперед. Я послушно последовала за ней. И все машины вокруг задергались точно так же.
Мимо проезжал, ответил Макс. Вон моя машина в третьем ряду стоит.
Я поглядела в окно. Действительно, через ряд от меня трепыхался в пробке Максов «Ленд Ровер», а за рулем сидел водитель Володя.
Макс редко сам водит машину, предпочитает ездить пассажиром. Говорит, что деловой человек не может себе позволить такую роскошь, как несколько часов в день крутить баранку автомобиля. Это время он должен использовать с большей пользой. И верно. Пока Макс добирается до работы, он уже успевает всю прессу просмотреть, все котировки проверить, сделать десятки звонков и на столько же звонков ответить. Как только он садится в машину, сразу же включает свой ноутбук и начинает работать. В его сутках не двадцать четыре часа, а значительно больше. Иначе он ничего бы не успевал.
Макс внимательно на меня посмотрел и, отчего-то нахмурившись, вдруг заявил:
Надоело все. Холод, слякоть, пробки, инфляция. Любимую женщину неделю не видел. С этим пора кончать
В каком смысле кончать? насторожилась я.
Макс просунул руку мне под голову и, слегка взъерошив волосы, сказал:
Для начала предлагаю смотаться в Лондон. Там сейчас лучшее время тепло и не жарко. Походим по музеям, в театр зайдем... И вообще, хватит нам уже по разным квартирам жить...
Он смотрел на меня с веселой улыбкой, однако глаза были серьезные.
Ну так что?
К последнему предложению я оказалась совершенно не готова. В Лондон поехать это, конечно же, хорошо, по музеям... в театр... тоже. Но вот что касается жить... Я посмотрела на любимого почти с испугом.
Ну так как? снова повторил Макс, и в глазах его появилось уже заметное беспокойство.
Что как?
Я предлагаю тебе переехать в мой загородный дом или, если хочешь, в квартиру, или...
Тут у нас одновременно зазвонили мобильники. Макс чертыхнулся, но, достав телефон, тут же принялся рассыпаться в любезностях на немецком. Судя по всему, звонил его мюнхенский компаньон. Мне же позвонила тетя Вика из Киева. И без того громкоголосая тетушка кричала сейчас так, что я невольно отодвинула от себя трубку, а Макс удивленно на меня посмотрел.
Что случилось, тетя? попыталась я остановить ее словесный поток. Говори, пожалуйста, тише, а то я ничего не слышу.
Макс хрюкнул.
Говорите тише, а то я ничего не слышу, передразнил он меня, прикрыв свою трубку рукой, и тут же снова залаял на немецком.
Фира... донеслось из моего мобильника.
Тетя Вика по-прежнему продолжала кричать, и я то приближала трубку к уху, то отодвигала ее. Поэтому слышала только отрывочные слова.
Что Фира? Заболел?
Нет, пропал!!!
О, господи, вырвалось у меня. Опять пропал.
Макс на мое восклицание вопросительно поднял брови, но продолжал внимательно слушать своего Ганса или Ханса, а может быть, Фрица...
Что случилось? шепотом спросил он.
Фира пропал, так же шепотом ответила я.
Макс понимающе закатил глаза, но тут же вернул их на место, снова залаял
в трубку:
Йя, йя...
Дед Фира, Ферапонт Семенович Воробейчик двоюродный брат тетушкиного покойного мужа и наша семейная головная боль.
Кровного родства между нами нет. Но так уж исторически сложилось, что этот вздорный и непредсказуемый старик стал нам роднее родного. С ним постоянно приключаются всевозможные неприятности и все потому, что он сам их ищет на свою голову и, что неудивительно, находит.
Вот прошлой зимой, к примеру, ездили мы на Рождество в Париж, к моей маме. Она четвертый год живет там со своим французским мужем Полем. Так вот Фира наш умудрился там забрести в квартал трансвеститов и проституток и попасть под их разборку. Пришлось потом забирать его из полиции, перемазанного с головы до ног губной помадой.
А то была история, когда он на нашей даче весь газон перекопал не хуже любого крота. Клад, видите ли, искал, кладоискатель хренов.
Теперь опять, видно, в какую-то историю вляпался. А я-то надеялась, что скоро они с тетей Викой приедут к нам в гости, и у нас, как всегда, начнется райская жизнь.