Я бы сегодня прошел по обороне. Что и как
Ладно. Но это мы проделаем вместе. Я ведь каждую ночь самолично проверяю посты И в твоей роте, разумеется Через пяток минут двинемся Хайруллин, чайку повторить!
2
Стенки траншеи мазались глиной, жирная грязь на дне чавкала под сапогами, ветер посвистывал над траншеей, и пули, как сквозняки, посвистывали: дежурные пулеметчики с господствующей высоты комбат обозначил ее 202,5 уже обстреливали наши позиции, уже в поздней летом вечерней тьме над нейтралкой зависали осветительные ракеты; с нашей стороны покамест ни ракет, ни трассирующих очередей тут-то и без объяснений комбата понятно: не разгуливаемся, экономим, ближе к полуночи начнем стрелять из ракетниц и из пулеметов. Да и то, по-видимому,
не так активно, как немцы: народу маловато, боеприпасов маловато. Пополнение прибудет, боеприпасы подвезут, тогда и врежем противнику!
На повороте, за изгибом траншеи, у виска прошлась очередь, Воронков отшатнулся, однако испуга не испытал. Напротив, испытал некую веселость: миновало, слава богу, во-вторых, слава богу, он будто у себя дома. Привычно. Война. И он при деле, то есть при войне. Нужен. Без него не обойдутся. А сейчас главное воевать. И хорошо воевать. До полной и окончательной победы
Он не отставал от капитана Колотилина, шагавшего размашисто, уверенно: конечно, хожено-перехожено, знакомо, ориентируется хоть с закрытыми глазами. А он новенький, да и недолеченная все-таки рана досаждает. Прихрамывал, однако не отставал еще и оттого, что сзади сопел Хайруллин, грозил наступить на пятки.
Стрелковые ячейки и пулеметные площадки попадались пока что пустынные, оборона выглядела г о л о й, а в землянки комбат не заходил: может, и там людей не было? Иногда останавливался внезапно так, что Воронков чуть не налетал на него, вовремя притормаживал; сзади притормаживал Хайруллин, чудом не налетал на Воронкова. Обернувшись, комбат рассказывал и показывал лейтенанту: минные и проволочные заграждения, фугасы, скрытые или непростреливаемые подходы к нашей траншее, окопы передового охранения, секторы обстрела, система огня и прочее, прочее, касающееся позиционной обороны на участке третьего стрелкового батальона. И конечно, третьей стрелковой роты этого батальона (по полковому счету она была девятой). Ибо рота лейтенанта Воронкова располагалась ближе всех к командному пункту Колотилина и что самое существенное на стыке с первой ротой другого батальона и бери выше другого полка! А каждый мало-мальски подкованный в воинском ремесле скажет вам: противник всегда нащупывает стыки и наносит удар по ним. Впрочем, и мы так же поступаем бьем по стыкам рот, батальонов, полков, дивизий, армий, фронтов. Правда, стыки фронтов и армий, как и дивизий и полков, проблемы не моего разумения, у меня заботы поскромней, но что стыки, фланги требуют особого внимания эта истина действительна и для лейтенанта Воронкова.
Было душно и волгло. Нагретая за день земля исходила теплом, лощинки и болотца дышали испарениями. В чистом и высоком небе гудел невидимый самолет, и гул этот словно метался от звезды к звезде и заставлял их пульсировать.
Воронков взмок не надо было надуваться, чаек выходит потом, но даже несвежего носового платка не было, утирался рукавом. А пот стекал и стекал по щекам, за ушами, по шее, на губах было солоновато, как от крови. Воронков отфыркивался, отплевывался, и комбат повернулся:
Умаялся? Сбавим темп Да скоро и наблюдатель будет
Шагов через тридцать они приблизились к пулеметной площадке, с которой сипло, прокуренно спросили пароль, комбат назвал, прокуренный голос смягчился:
Здравию желаю, товарищ капитан.
Здоров, Гурьев. Комбат протиснулся в ход к ручному пулеметчику, пожал ему руку. Давно заступил? Когда сменяешься? Как ведут себя гитлеры?
Гурьев отвечал отрывисто, коротко и по существу, затем попросил:
Товарищ капитан, закурить не найдется? Душа требует
Держи сигарету! Кури в ладонях А что же, старшина разве не выдал махорку?
Обещал: завтра.
Сегодня должен был Вздрючу! «Дегтярь» в порядке?
В порядке, товарищ капитан
Они засмолили, и Колотилин, будто вспомнив, сказал:
Да, Гурьев: знакомься, новый командир роты, лейтенант Воронков
Пожав твердую, крепкую ладонь, Воронков при огоньке вспыхнувшей от доброй затяжки сигареты на миг увидел твердые, жесткие черты гурьевского лица в морщинах, в родинках. Ну вот, одному подчиненному его уже представили. В роте семь человек на представление, даже такое сольное, времени много не уйдет. Далось тебе это представление. А как же: командир роты, лейтенант Воронков, не фунт изюму
Ну, бывай, Гурьев Не вздумай спать на посту.
Что вы, товарищ капитан! Когда-сь рядовой Гурьев кемарил на посту? Не было такого!
И быть не должно! Я ведь еще наведаюсь, учти
И я наведаюсь, сказал Воронков.
Милости прошу к моему шалашу, товарищи офицеры. Гурьев, не таясь, хохотнул.
До встречи. Комбат выбрался в траншею, а рядовой Гурьев снова сипло хохотнул вслед им.
В траншее Колотилин сказал: