Благодарю, Лэйн, сухо сказала я, и дворецкий снова запер дверь.
Майкрофт вежливо промолчал, когда я спустилась ужинать в свободном струящемся платье без воротника, которое висело на мне, как простыня на метле. Ростом я была примерно с маму, но фигурой обладала не столь женственной. В любом случае, платье привлекло меня красивым нежно-персиковым оттенком, а не изящным силуэтом. Подол волочился за мной по полу, но это мне даже нравилось: он прикрывал детские сапожки. Я повязала легкий поясок, чтобы подчеркнуть талию, которой у меня, считай, не было, надела ожерелье и уложила волосы, хотя красоту прически все равно портил их скучный коричневатый цвет. В целом я больше походила на наряженного ребенка, чем на леди, и сама это понимала.
Майкрофт никак не прокомментировал мой наряд, но вид у него был явно недовольный. Когда подали рыбу, он сказал:
Я отправил письмо лондонской швее, чтобы она снабдила тебя приличной одеждой.
Я кивнула. Новые платья мне бы не помешали, а если они окажутся неудобными, всегда можно переодеться в рубашку и бриджи. Пока брат не смотрит.
В Кайнфорде есть швея, заметила я.
Да, мне это известно. Однако лондонской швее виднее, что потребуется юной леди в пансионе.
О чем это он?
Я не поеду в пансион, терпеливо сказала я.
Конечно поедешь, Энола, так же терпеливо ответил Майкрофт. Я уже написал в несколько достойных учебных заведений.
Мать мне рассказывала о подобных заведениях. В выпусках журнала «Удобное платье», который она выписывала, регулярно публиковали тревожные статьи о том, как в пансионах насаждают фигуру «песочные часы». В одной школе директриса то и дело затягивала потуже корсеты своим подопечным, и бедняжки не снимали их даже на ночь, только раз в неделю, чтобы помыться это у них называлось «очиститься». После ванны на учениц
надевали свежие корсеты и затягивали их еще туже прежнего, так что девушки не могли дышать полной грудью и от любого потрясения падали в обморок. Это считалось «очаровательным».
А также нравственным, поскольку вечно затянутый корсет якобы «учил юных леди самоконтролю и сдержанности», другими словами не позволял ни согнуться, ни расслабить плечи. В отличие от старых маминых корсетов из китового уса, современные делались из крепкой стали и были заметно длиннее. Они давили на внутренние органы и деформировали грудную клетку. У одной ученицы сжатые корсетом ребра проткнули легкие, и она скончалась на месте. Когда девушку положили в гроб, талия у нее оказалась всего пятнадцать дюймов в обхвате.
Вспоминая эти кошмарные истории, я нечаянно выронила вилку, и она со звоном упала на блюдо. По спине пробежал неприятный холодок, но я не могла объяснить брату, почему не хочу в пансион. С ним не положено было обсуждать столь деликатные женские моменты. Мне хватило сил лишь на то, чтобы тихо вымолвить:
Но мама...
Маловероятно, что она вернется. А я не могу остаться.
«К счастью», подумала я.
Ведь не можешь же ты прозябать здесь в одиночестве, Энола? спросил Майкрофт.
Вы хотите прогнать мистера и миссис Лэйн?
Майкрофт нахмурился и отложил нож для масла, которым смазывал ломоть хлеба.
Вовсе нет, однако слуги не способны правильно воспитать леди и не могут присматривать за ней как положено.
Маме бы это не понравилось.
Твоя мать сбежала от ответственности, отрезал Майкрофт. Что же с тобой станется, если ты не получишь образования и благородного воспитания, не научишься хорошим манерам? Путь в высшее общество будет закрыт, а найти достойную партию...
...я и так вряд ли смогу, закончила я за брата. Потому что и лицом, и фигурой похожа на Шерлока.
Майкрофт смягчился:
Милая моя девочка, если ты будешь над собой работать, со временем это изменится.
То есть часами сидеть за пианино с книжкой на голове? Проводить дни в мучениях, затянутой в тесный корсет, подкладывать под юбки подушечки, заплетать накладные косы? Об этом он вслух говорить не стал.
Ты происходишь из знатной семьи, Энола. С должным старанием ты станешь настоящей леди и не опозоришь наш род.
Но меня всегда стыдились, и это вряд ли изменится. И в так называемое «благородное заведение» я поступать не собираюсь.
Отнюдь, возразил Майкрофт.
Мы отложили столовые приборы и впились друг в друга глазами, насколько это было возможно в полумраке комнаты, освещенной лишь несколькими свечами. Мы оба прекрасно знали, что мистер и миссис Лэйн подслушивают под дверью, но сейчас меня это ни капли не беспокоило.
Нет. Я повысила голос. На гувернантку я еще согласна, но ни в какой пансион уезжать и не подумаю. Вы меня не заставите.
Заставлю, и имею на это полное право, спокойно ответил Майкрофт.
В смысле? Доставите меня в школу в кандалах?
Майкрофт закатил глаза.
Вся в мать, заявил он, обращаясь к потолку, а затем посмотрел на меня так мученически, так, что я застыла на месте. Удивительно ласковым тоном он произнес: Энола, по закону я располагаю полной властью и над тобой, и над твоей матерью. И имею право посадить тебя под домашний арест, пока ты не одумаешься, или принять иные меры для достижения нужного мне результата. Более того, я несу за тебя ответственность как старший брат, а ты слишком долго находилась здесь без надзора, и это видно невооруженным глазом. Вероятно, я прибыл как раз вовремя, чтобы не позволить тебе загубить свою жизнь. И ты будешь меня слушаться.