А сейчас все во мне было натянуто, как струна. Взгляд цеплялся за портреты на стенах, за резные завитки перил, за блики света на полированном дереве лишь бы не думать о том, что случится через несколько минут. Лишь бы не представлять его руки на своей коже, его дыхание на своей шее...
Все девушки, которые выходят замуж, понимают, что у мужчин плотская природа и такие же грубые плотские потребности. Для этого и работают заведения с зеленым фонариком достойный, порядочный муж не досаждает супруге.
Однажды моя няня, тревожно оглядываясь по сторонам, словно в страхе слежки, принесла мне книгу в желтой обертке историю о веселых нравах и девушках, продающих свою любовь, чтобы у меня было представление о ночной стороне семейной жизни. Книгу я прочла, впечатление сложилось самое странное, и узнав, что именно Элдридж Уинтермун будет делать со мной то, о чем написано в книге, я едва не лишилась чувств от отвращения.
К лицу прилила краска, в ушах шумело. Мы прошли по коридору общежития, Кассиан, спокойный и невозмутимый, словно не было ни нашего внезапного брака, ни убийства в ректорате, обменялся рукопожатием и парой слов с кем-то из преподавателей, кивнул строгой даме в зеленом платье, которая выглянула из комнаты с чашкой чая в руках, а я лишь надеялась, что никто не заметит, как сильно я взволнована.
Скоро, произнес
внутренний голос. Скоро, уже почти сейчас.
И все внутри сжалось в ледяной ком.
Простите, Флоранс, произнес Кассиан, когда мы вошли в нашу Господи, теперь уже не его, а нашу! комнату, и он закрыл дверь на ключ. У меня редко бывают гости а вы, должно быть, голодны. Столовая уже закрыта, но у меня есть чай и печенье.
Спасибо, кивнула я. Лицо моего первого встречного мужа было непроницаемо спокойным, но голос выдавал волнение, словно Кассиан не знал, что теперь делать и как нам жить дальше. Чай да.
Последний обед в родительском доме, когда отец даже не взглянул на меня, казался теперь воспоминанием из другой жизни. Я не ела целый день, но желудок был сжат в тугой узел, и мысль о пище вызывала тошноту.
Кассиан прошел куда-то вглубь комнаты, за шкафы, и я услышала треск артефакта в маленькой плитке. Вскоре зашипел чайник, и по комнате поплыл крепкий аромат свежезаваренного чая. Кассиан вышел к рабочему столу с подносом, на котором красовались чашки из тонкого фарфора и блюдо с печеньем, и сказал:
Угощайтесь. И давайте подумаем, как нам устроить нашу совместную жизнь.
Я крутила серебряное колечко на указательном пальце, которое досталось мне от матери, и смогла лишь сказать:
Да давайте.
Кажется, вся решительность, которая переполняла меня во время побега, куда-то испарилась. Кассиан кивнул, в его взгляде мелькнуло что-то понимающее, и я наивно подумала: может, он не будет груб со мной. Не причинит мне боли. Может, вообще не прикоснется ко мне сегодня.
Память услужливо подсунула картинку из той книги: девушка с фальшивой улыбкой изнывала от наслаждения, когда мужчина брал то, за что заплатил. Делала вид, что ей нравится, потому что иначе было бы только хуже.
Жить мы будем вместе, твердо произнес Кассиан. Для всех вы моя жена, и я не хочу ненужных разговоров и сплетен. Я встаю, как правило, в четыре утра, вы можете подниматься в шесть.
Он говорил отрывисто и резко, словно ему тоже было не по себе. Словно право, которое муж имеет на жену, было не удовольствием, а обузой.
Уборная в глубине комнаты за синей дверью, продолжал Кассиан. Если вам что-то потребуется, Аликан даст еще тетрадь, отмечайте. Сотрудники академии на полном обеспечении министерства, так что у вас будет все, что потребуется.
Он сделал паузу и добавил:
Ну и да, спать нам придется вместе, потому что кровать одна, а диван слишком мал.
Да, тут и диван был покосившись в сторону шкафов с зельями, я увидела, что диван размером чуть больше кресел в родительском доме, завален и заложен какими-то папками и бумагами. На нем точно не разместиться.
Хорошо, кивнула я. Некоторое время мы пили чай в тишине густой, подавляющей.
Видите ли, Флоранс, Кассиан поставил чашку на блюдце с таким звоном, что я вздрогнула. Я очень давно ни с кем не жил под одной крышей. Поэтому могу показаться вам неуклюжим, неловким Давайте так: вы будете прощать меня за это, а я стану прощать вас, если что-то пойдет не так.
Да, конечно, снова кивнула я, растерявшись окончательно, и Кассиан ободряюще улыбнулся.
Кровать там, за шкафом, сказал он, и в его глазах проплыли теплые огни. Давайте устраиваться.
Глава 2
Кровать была большой широкой, с белоснежным бельем, мы легко разместимся на ней вдвоем.
Мы. Вдвоем.
От одной этой мысли начинала кружиться голова от страха и неловкости. Я села на край кровати, вынув из саквояжа крем для рук, но так и не смогла заставить себя открыть его так сильно дрожали пальцы.
Из-за шкафа вышел Кассиан.
Он успел переодеться в темно-синюю пижаму и сел с другой стороны кровати. Я заметила, как напряжены его плечи, как неестественно пряма спина, и вдруг поняла, что он тоже взволнован. Так же, как и я.
Зельевар покосился в мою сторону, улыбнулся и спросил:
Вам нужно что-то еще, Флоранс?