Мирович Анна Ромашка и подземный король
© ООО «Феникс», оформление, 2025
© В оформлении книги использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
Пролог
Павля улыбнулся той злой и лихой улыбкой, с которой всегда шел на дело нужное и важное дело. По счастью, человек, который скрывал лицо за тонкой маской, какие носят в операционных, не знал, что Павля прячет за улыбкой.
Иначе не обрадовался бы.
Сегодня, ответил он. Поеду туда, где меня знают и любят.
Все остришь? донеслось из-за маски.
Павля в который уже раз подумал, что хозяин исследовательского центра, к которому его привязали, кто-то вроде двоедушника. Есть такие твари, в которых соединены две личности если понадобится, могут разделиться, а затем слиться в единое целое. Иначе зачем бы ему постоянно прятать лицо там, где он царствует и правит?
Немножко. Улыбка Павли сделалась шире, и он представил, как славно было бы сейчас броситься на собеседника, впиться в смуглую шею, ощутить, как кровь наполняет рот. Это пусть на миг, но сделало бы его живым. Живым, настоящим. Вам нужен сосуд для магии, я его приведу. Спасибо за вчерашний ужин.
Хозяин усмехнулся. Вчера на ужин Павля получил донорскую кровь, а не свиную. Какая еще радость может быть в сером посмертии упыря?
Езжай. Все помнишь или после вчерашнего никак в себя не придешь?
Павля придал себе вид гимназиста, который не выбирается из-за учебников, и подчеркнуто строгим тоном ответил:
Нам нужна молодая женщина не старше двадцати двух двадцати трех лет. Женщина из мира, в котором нет магии, станет идеальным сосудом для нее в нашем. Ее нужно будет захватить, перенести к нам и оставить.
И не кусать. Потом, когда все будет сделано, попробуешь ее. Но потом, когда механизм захвата и переноса будет отработан, напомнили из-за маски.
Павля одарил собеседника тяжелой неприятной улыбкой: да, его здесь держали за очень нужную, но очень дурную тварь, которая неспособна сделать простые вещи без проблем. Правильно держали, в общем-то: упыри могут ходить между мирами, а такого мощного упыря, как Павля, просто так не найдешь.
Он был нужным, да. Но не дурным.
Я помню, сухо ответил он, и кончики пальцев наполнились зудом: ожило заклинание, которое открывало червоточину в пространстве. Сделаешь шаг и окажешься не в кабинете хозяина научного центра, а среди полей и лугов, там, где когда-то жил и умер. Разрешите выполнять?
Глава 1
Леонид Сергеевич Кокошин, доцент, который к шестидесяти годам так и не стал профессором, ненавидел и работу, и студентов, но Саша вызывала у него особенную, заковыристую неприязнь. Когда она провалила зачет по русской диалектологии в первый раз, старшекурсники рассказали, что доцент не любит именно таких, как она, рыжеволосых. Похожая девушка отвергла Кокошины притязания, и он этого не простил.
Саша хотела было сказать, что не надо переходить на личности, но понимала, что такой разговор может закончиться для нее отчислением. Кокошин практически швырнул ей зачетку подхватив, Саша сунула ее в сумку и спросила:
А теперь что, Леонид Сергеевич?
Кокошин плотоядно оскалился, словно представлял Сашу едой на тарелке едой, которую надо нарезать на ломти и сожрать. И так было ясно, что будет потом: он добьется ее отчисления. Просто потому, что может. Это был его единственный способ показать свою власть.
Третья пересдача с комиссией. И отчисление. Не занимайте место на факультете, филологом вам никогда не стать. Для этого нужно иметь хоть какие-то мозги.
С трудом сдерживая слезы Кокошина не разжалобить, а радовать его Саша хотела меньше всего, она вышла из аудитории и побрела в сторону деканата. Немногочисленные лавочки в коридоре были пусты: занятия уже закончились, студенты разошлись по домам и библиотекам.
Сессия. Всегда какое-то скомканное, странное время.
Удивительно, но в деканате Сашу приняли хорошо. Тамаре Михайловне, замдекана по воспитательной, хватило одного взгляда, чтобы понять: дело скверно.
Не сдала? спросила она.
Саша кивнула, и Тамара Михайловна покачала головой. Саша была в активе факультетской стенгазеты, писала статьи и брала интервью, и замдекана была
на ее стороне.
Ну ничего, ничего, ответила она. Сейчас все устроим. Алексей Вадимович!
Профессор Суляев, который выкладывал на стол ведомости из изящного портфеля, обернулся, и Саша ощутила прикосновение надежды. Может, и не так все плохо?
Диалектологию примете у Ромашовой? А то Кокошин ее совсем съел без масла.
Суляев понимающе улыбнулся. В прошлом семестре Саша брала у него интервью к юбилею, и они очень душевно побеседовали на кафедре русского языка.
А, Сашенька! Давайте зачетку, спасу вас. Но с вас причитается.
Конечно! охотно ответила Саша, чувствуя, как с плеч сваливается целый горный хребет. Зачетка зацепилась за все содержимое сумки, но все-таки она вытащила ее и протянула профессору. Что надо сделать?
Я уже не езжу в диалектологические экспедиции, ответил Суляев, заполняя ее зачетку аккуратным бисерным почерком. Сами понимаете, возраст. Так что берите рюкзак, диктофон и отправляйтесь Профессор нахмурился, прикидывая. Да хоть в Мальцево, Мирославльский район. Побеседуйте с местными, привезите мне песни, сказки, страшные истории. Там всегда очень много рассказывали о магии.