Вы пробыли там довольно долго, заметила Оливия, и посмотрела на Кассиана так, что тот был вынужден взглянуть ей в глаза. Достаточно долго, чтобы расплатиться за доброту нового ректора, не так ли?
Госпожа Анвен издала долгий прерывистый вздох и прижала к лицу скомканный носовой платок. А у меня щеки загорелись, словно Оливия меня по ним отхлестала.
Меня затопило стыдом и отчаянием. Но почти сразу же пришла злость такая, что в глазах потемнело.
Говорите со знанием
дела, ответила я. Сразу видно женщину, которая расплачивалась за доброту своих покровителей не раз и не два. Всегда приятно пообщаться со знатоком. С мастерицей всяких дел.
Лицо Кассиана было смято гневом но тут вдруг разгладилось. По нему пробежало очень легкое насмешливое выражение и тотчас же растаяло.
Я дочь его величества, напомнила Оливия, и в ее голосе хрустел такой холод, что по спине невольно бежали мурашки. Мне ни с кем не приходится расплачиваться.
А! воскликнула я и улыбнулась. Значит, вы делаете это просто так, из любви к искусству страсти нежной?
Все сладкое очарование, весь соблазн смело с Оливии, как метелка сметает пыль. Сейчас на меня смотрела фурия, которая готова была дышать огнем.
Она не привыкла, что ей дают отпор. Что ж, иногда судьба заставляет нас пересмотреть свои привычки.
К тому же, внебрачная дочь, насколько я помню, добавила я еще одну шпильку. Которая вынуждена кланяться, когда входят законные дети государя, не так ли?
Я ждала всего, чего угодно но Оливия лишь сощурилась, оценивающе глядя на меня. Она кипела, осознавая свое поражение и я ждала, например, вызова на дуэль.
Женские дуэли появились в столице лет пять назад. Благородные дамы, которые, например, не поделили кавалера, вызывали друг друга на поединок на шпагах а я никогда не училась фехтованию и не знала, что делать, если вызов действительно состоится.
Очень жаль, Кассиан, что тебе выпала такая несчастная судьба, промолвила Оливия исключительно нежным тоном. Ярость и злоба исчезли теперь это снова была идеальная девушка, которую обидела какая-то хамка. С твоими возможностями вот так вляпаться в девицу без воспитания и манер
Господь отвел меня от другой девицы, улыбнулся Кассиан. И о манерах она тоже не знает, он вдруг посуровел так, что госпожа Анвен тотчас же перестала всхлипывать и застыла с платком в руке, растерянно глядя то на Оливию, то на меня. Если решишь повторить что-то подобное, я превращу тебя в жабу. Опыт с волтонским крабом еще совсем свежий.
Он говорил всерьез, и Оливия это поняла. Замерла, едва уловимо улыбнулась а Кассиан взял меня за руку и вывел из ректората. Мы прошли по коридору мимо галдящих студентов, которым сегодня было не до учебы; по старой привычке еще из колледжа я опустилась на широкий подоконник и сказала:
Мне нужна записная книжка. Или хоть клочок бумаги.
Что случилось? спросил Кассиан. Сунув руку во внутренний карман пиджака, он извлек блокнот с карандашиком на цепочке, протянул мне я открыла на чистой странице и призналась:
Я не могу рассказывать, иначе он убьет нас обоих. Но речь шла про говорить, а не про писать.
И принялась записывать наш с Абернати разговор. Кассиан терпеливо ждал, мимо шел народ сегодня студентов и преподавателей было не загнать по аудиториям. Всем хотелось увидеть нового ректора и посмотреть, как старый будет отправляться в изгнание.
Значит, он конкурирует с Оливией, задумчиво произнес Кассиан, прочитав несколько исписанных страничек. Хочет первым получить лунных лис.
Я поежилась. Вспомнилось, как Абернати называл меня Дорогая Флоранс от его голоса, липкого и вкрадчивого, в ушах поднимался шум.
Забрав у Кассиана блокнот, я записала:
Да. И взял меня в разработку, потому что мы якобы конкурируем за тебя.
Кассиан прочел и фыркнул, сдерживая смех.
За меня не надо конкурировать, произнес он. Я сделал свой выбор, когда согласился стать твоим первым встречным.
Я улыбнулась.
Мы перешли на ты.
Кассиан кивнул.
Давно пора. Ладно, я все понял. Давай теперь придумаем, чем будем кормить этого дракона.
***
Бывший ректор все-таки смирился со своей отставкой, и Абернати позволил ему собрать вещи. Пинкипейна поставили присматривать: были подозрения, что Эндрю либо покончит с собой, либо оставит какой-нибудь дрянной магический привет для нового хозяина академии.
Об этом тролль с эльфийской внешностью рассказал нам за обедом: все обитатели академии сидели в столовой с таким видом, словно начались боевые действия. Гул голосов, стук вилок и ножей, взволнованные взгляды, теории и предположения всем было не по себе.
Одним словом, бедолага Эндрю собрал чемоданы, сказал Пинкипейн, нарезая стейк на идеально ровные полоски. Нож он держал, как хирург свой скальпель, и я невольно засмотрелась на эти плавные уверенные движения. Проректор по воспитательной работе в Приюжье! Я бы сказал, что это не просто падение, это издевательство!
Но он его все-таки принял, это ужасное предложение, госпожа Анвен наколола на
вилку кусок огурца из овощного салата, но я видела, что у нее нет аппетита.
А как не принять? усмехнулся Пинкипейн. Это, согласитесь, лучше отставки и суда. А сейчас Эндрю уберут подальше, и дело бедной Кайлы положат на полку. Следователь Ренкинс закроет его и вздохнет с облегчением.