Соколов с огромным напряжением удержал машину.
В кабину ворвался испуганный Морозов. У него были опалены волосы и брови. Соколов это сразу заметил.
Катастрофа! кричал механик. Взорвался запасной бензобак! Горим! Спасайтесь!
«Конец», подумал лётчик и, не оставляя штурвал, закричал во всю силу лёгких:
Оставить корабль!
Рахимов и Морозов успели надеть парашюты, и, открыв люки, один за другим бросились вниз.
Оставить корабль! не оборачиваясь, повторил команду Соколов. Но прыгать было уже поздно: прямо перед самолётом выросла сопка. Соколов дал полный газ и что есть силы рванул штурвал на себя. Машина свечой взмыла вверх. Сопку всё-таки удалось перескочить.
Гришин с огнетушителем в руках старался погасить пламя.
Спасайся, Саша! крикнул Соколов, уже сознавая, что спасения нет. Он заметил зелёную долину между сопок и интенсивно заставил самолёт скользнуть на крыло, рассчитывая попасть на поляну.
Моторы он выключил. Рассекая воздух, «Кречет» со свистом низко, над самой тайгой, мчался вперёд.
Только бы хватило площадки!
«Кречет» шёл прямо на опушку леса. Не выпуская шасси, Соколов стал прижимать фюзеляж к земле, чтобы затормозить движение машины. Рванув
рычаг, он на всякий случай открыл фонарь пилотской кабины.
Высокие кусты секли самолёт. Травянистая пыль поднималась к небу. Толчок о кочку, и самолёт чуть взмыл вверх; Соколов увидел канаву. Сильный удар и всё куда-то исчезло...
Беспрерывно звонили телефоны. Что случилось? Почему нет сообщений о перелёте? Дежурный неуверенно ссылался на технические неполадки в передатчике «Кречета».
Нина Михайловна, Катя и жена Морозова, волнуясь, прибежали в штаб.
Антонов пригласил их в отдельную комнату и, пытаясь успокоить, уверил, что связь с самолётом скоро будет восстановлена.
Если бы это было так, грустно сказала Соколова. Но что-то случилось с машиной. Сердце меня ещё никогда не обманывало. Вы, может быть, смеяться надо мной будете, но я всё-таки скажу: есть какая-то связь между близкими людьми на расстоянии. По какой-то особой волне мысль передаётся от человека к человеку... Помню, как я волновалась однажды во время полёта Юрия на Сахалин. И в самом деле, тогда произошла катастрофа. Муж потом рассказывал, что, когда земля была уже совсем близко, он мысленно прощался со мной. Чудом остался жив. А сейчас я тоже чувствую, что с ним случилось что-то...
...По указанию штаба перелёта сотни радиостанций, служебных и любительских, на разных волнах шарили в эфире, пытаясь поймать позывные пропавшей машины. Но среди множества звуков в эфире не было слышно голоса «Кречета».
Отряд уходит на поиски
Вышел из штабного домика и начальник пограничной комендатуры, на ходу застёгивая ремень портупеи, перекрещивающей гимнастёрку, плотно облегавшую его коренастую фигуру. Майор Серёгин от яркого солнца прищурил насмешливые глаза:
Ну и симфония! Никогда здесь такой не слыхал, улыбаясь, бросил он шедшему вслед за ним молодому командиру заставы. К переливчатому лаю собак и пронзительному ржанью коней примешивалось теперь басистое мычание коров, одолевших, наконец, тяжёлый подъём.
Серёгину всё было знакомо и привычно на безымянной сопке. Пять лет он прослужил здесь начальником заставы, прежде чем был назначен комендантом района. Теперь в его ведении находилось несколько таких застав. Но он чаще, чем в других подразделениях, бывал здесь. Участок государственной границы, который охраняли бойцы заставы, был самым трудным в округе и требовал особого внимания. И когда в комендатуру поступила тревожная метеорологическая сводка, предупреждающая о приближении очень сильного циклона, Серёгин, возглавив резервный отряд, отправился на хорошо знакомую заставу.
В ночь на восемнадцатое июня со стороны Китая пронёсся тайфун. Вдоль границы, по Амуру, бушевала страшная буря, с корнем вырывавшая столетние деревья. В горах произошли обвалы. Воды реки кипели, выбрасывая на берег брёвна, обломки рыбачьих лодок, оглушённую рыбу. Наступила непроглядная тьма в небе ни звёздочки. Разбойничий посвист ветра, гул катящихся с сопок камней, стоны и рёв таёжных зверей... Трудно было пограничникам нести службу в эти сумасшедшие сутки. Но усиленные дозоры бдительно охраняли рубежи Родины. Особых происшествий не было.
Отряд Серёгина помог бойцам заставы привести в порядок контрольно-земляную полосу, исправить повреждённую ураганом сигнализацию,
очистить от бурелома тропу.
Коровы, одолев сопку, замычали ещё громче, а лай собак, почувствовавших приближение чужих, перешёл в злобный вой.
Серёгин задержался около белой будки жилища своего старого любимца Рекса. Рослая, красивая, широкогрудая овчарка, увидев прежнего хозяина, радостно заскулила. Передняя лапа пса была забинтована.
Серёгин, знавший, что Рекс, польстившись на зайца, махнул через проволочное заграждение и поранил себя, погладил любимца.
Эх ты, глупый псина, ласково говорил майор, разбинтовывая лапу собаки, покажи свою царапину. Да она совсем зажила! Больше завязывать не надо. Считай себя опять в строю.
Рекс смотрел умными глазами на хозяина и бил хвостом по сухой земле.
Возле коров суетился высокий и грузный председатель таёжного колхоза «Красный пограничник».