Итак, вот, смотри на меня! Вот пляска моего друга Цейтуна, растиральщика! Вот! А что касается песни его, то вот она:
Теперь, о господин мой, продолжал цирюльник, что касается моего друга Галифа, подметальщика навоза, то вот и его пляска!.. Ты видишь, как она увлекательна и полна одновременно искусства и веселости!
А вот тебе и песня его:
Потом он сказал мне:
Вот что они умеют делать, мои друзья! Если бы ты хотел посмеяться, я бы посоветовал тебе ради собственного удовольствия и ради нашего общего удовольствия пойти со мной и составить нам компанию, оставив в покое тех друзей, которые, по твоим словам, просили тебя прийти. Ибо я еще вижу на лице твоем следы усталости, и ты едва оправился от болезни; а возможно, что среди своих друзей ты встретишь любителей пустословия, скучных болтунов, а также людей нескромных и любопытных, из-за которых ты, чего доброго, опять заболеешь, и еще серьезнее, чем прежде.
Тогда я сказал цирюльнику:
На сегодня я никак не могу принять твоего приглашения, но когда-нибудь в другой раз я им воспользуюсь.
Он отвечал мне:
Повторяю, что самое выгодное для тебя поспешить ко мне и теперь же воспользоваться обществом моих друзей и насладиться их удивительными качествами. Таким образом, ты поступишь согласно изречению поэта:
ярость; затем я сказал ему:
Теперь я приказываю тебе закончить бритье, для которого ты был позван, и предоставить мне свободу идти путем Аллаха и под святым покровом Его. Ты же, в свою очередь, отправишься к своим друзьям, которые в настоящее время должны уже нетерпеливо ожидать тебя.
Он отвечал мне:
Но почему же ты отказываешься? Ведь, право, я прошу тебя только об одном: позволить мне познакомить тебя с моими друзьями, этими превосходными товарищами, которые так далеки от малейшей нескромности, что уверяю тебя, как только ты увидишь их, тебе не захочется более посещать других и ты сейчас же покинешь всех своих друзей.
Я сказал ему:
Да ниспошлет тебе Аллах еще большее счастье в дружбе с ними. Я же, со своей стороны, обещаю тебе, что сам приглашу их на пир, который устрою когда-нибудь для них!
Тогда этот проклятый цирюльник согласился с моими рассуждениями, но при этом сказал:
Так как я вижу теперь, что на сегодня ты все-таки предпочитаешь пиршество своих друзей и их общество обществу моих друзей, то подожди, по крайней мере, пока я сбегаю домой и отнесу туда все припасы, которыми я обязан твоей щедрости; я выложу их на скатерть перед гостями, и так как все друзья мои не так глупы, чтобы обидеться, если я предоставлю им почтить стол мой в мое отсутствие, то я скажу им, чтобы они не рассчитывали на меня и не ожидали моего возвращения, а сам сейчас же вернусь сюда и отправлюсь вместе с тобою туда, куда ты собираешься идти.
Тогда я воскликнул:
О! Нет прибежища и власти, кроме как у Аллаха Всесильного и Всемогущего! О человек! Иди же наконец к друзьям своим и веселись себе с ними на здоровье, а меня отпусти к моим друзьям, которые должны ожидать моего прибытия как раз теперь.
Цирюльник же сказал мне:
О нет, ни за что я не допущу, чтобы ты шел один!
Я ответил ему, делая величайшие усилия над собою, чтобы не разразиться оскорблением:
Но пойми же наконец, что никто, кроме меня, не должен идти в то место, куда я иду!
Он сказал мне:
А! Понимаю! Вероятно, ты идешь на свидание с девушкой! Ибо в противном случае ты непременно взял бы меня с собой. Однако ты должен знать, что я достоин этой чести, как никто другой в мире, и притом я мог бы очень пригодиться тебе во всем, что ты будешь делать. А кроме того, я сильно опасаюсь, что эта девушка коварная чужестранка. В таком случае беда тебе, если ты будешь один! Не выбраться тебе оттуда живым! Ибо в таком городе, как Багдад, подобные свидания далеко не безопасное дело, о, далеко нет! А особенно с тех пор, как у нас водворился этот новый правитель, который относится к таким вещам с ужасающею суровостью; ибо говорят, что он лишен зебба и яиц, а потому из зависти и ненависти он безжалостно карает все приключения подобного рода!