Тогда я стала плакать еще сильнее и сказала ей:
О дочь моя и госпожа моя! Разве ты не помнишь, что я приходила говорить с тобою о молодом человеке, страстно влюбленном в твои прелести? Так вот, сегодня этот молодой человек совсем уже при смерти из-за тебя.
И она ответила мне, сразу проникшись состраданием и чрезвычайно смягчившись:
Но кто же этот молодой человек, о котором ты говоришь?
Я сказала ей:
Это мой собственный сын, плод чрева моего. Он увидел тебя несколько дней тому назад у твоего окна, в ту минуту, как ты поливала цветы, и мог уловить черты лица твоего. И вот он, который до сего дня отказывался видеть женщин и питал ужас к отношению с ними, вдруг воспылал любовью к тебе. И когда я несколько дней тому назад сообщила ему о том, как ты приняла меня, он занемог еще сильнее. И вот сейчас я оставила его распростертым на подушках постели и готовым отдать Творцу последний вздох свой! И я думаю даже, что нет более никакой надежды спасти его!
При этих словах молодая девушка страшно побледнела и проговорила:
И все это из-за меня?
Я ответила ей:
Ну да, Аллах свидетель! Но что ты теперь хочешь сделать? Я вся к твоим услугам, и голова моя, и глаза мои ждут повелений твоих!
Она сказала:
Иди скорее к нему и передай ему привет от меня и скажи ему, что я очень мучаюсь тем, что он так страдает. И потом ты скажешь ему, что завтра, в пятницу, перед молитвой, я буду ждать его здесь. Пусть он придет ко мне, и я скажу людям моим: «Отворите ему двери», и впущу его в покои мои, и мы проведем вместе целый час. Но нужно, чтобы потом он сразу же ушел, пока не вернулся с молитвы отец мой.
Услышав эти слова старухи, я почувствовал, что силы мои восстанавливаются, а страдания утихают и сердце успокаивается. И я вынул из платья своего кошелек, наполненный динариями, и просил старуху принять его от меня.
Тогда она сказала мне:
Теперь ободри сердце свое и будь весел!
Я отвечал ей:
Действительно, все это кончилось благополучно!
И в самом деле, родные мои скоро заметили, что я выздоравливаю, и предались величайшей радости, так же как и друзья мои.
И вот я дождался назначенного дня, пятницы, и опять увидел старуху; когда она спросила, как мое здоровье, я отвечал ей, что счастлив и вполне здоров. И мы стали беседовать с ней, ожидая того часа, когда все пойдут на молитву. Тогда я поднялся, и надел свое лучшее платье, и подушился розовым маслом, и уже хотел бежать к молодой девушке.
Но старуха сказала мне:
У тебя еще много времени впереди. Лучше пойди сначала в хаммам, прими хорошую ванну, заставь растереть, обрить и хорошенько очистить себя это особенно важно теперь, после твоей болезни. Ты только выиграешь от этого!
Я ответил:
В самом деле, это прекрасная и совершенно справедливая мысль. Но лучше я сначала велю позвать сюда цирюльника, чтобы он обрил мне голову, а потом уже пойду в хаммам принять ванну. Затем я приказал одному из моих молодых слуг сходить за цирюльником, сказав ему: Сходи скорее на базар и отыщи мне цирюльника, у которого была бы легкая рука и который, главное, был бы человеком разумным, скромным, неболтливым и нелюбопытным, чтобы он не пробарабанил мне уши своими речами и своей болтовней, как это делает большинство его собратьев по ремеслу.
И слуга мой поспешно побежал и вскоре привел ко мне старого цирюльника. И вот этого-то проклятого цирюльника вы видите перед собою, о господа мои.
Войдя ко мне, он приветствовал меня пожеланием мира, и я ответил ему пожеланием мира.
И он сказал мне:
Да рассеет Аллах всякую скорбь твою, всякое беспокойство, всякую заботу, всякую печаль и всякую неприятность!
Я ответил:
Да исполнит Аллах все твои добрые пожелания!
Он продолжал:
Вот, мне приходится возвестить тебе добрую новость, о господин мой, возврат сил твоих и здоровья твоего! А теперь что я должен делать: обрить тебя или пустить тебе кровь? Ибо ты и сам знаешь, что наш великий Ибн-Аббас сказал: «Тот, кто укорачивает волосы свои в день пятницы, становится угодным Аллаху, Который удаляет от него семьдесят видов бедствий!» И тот же самый Ибн-Аббас сказал: «Но тот, кто пускает себе кровь в день пятницы или велит ставить себе в этот день кровеносные банки, подвергает себя опасности потерять зрение и навлекает на себя все болезни!»
Тогда я ответил ему:
О шейх, довольно болтать пустяки! Принимайся скорей за бритье моей головы, да попроворнее, ибо я слаб и не должен ни много говорить, ни ждать.
Тогда он встал и взял свой сверток, прикрытый платком, где должны были находиться его тазик, бритва и ножницы; и он развернул его и вынул оттуда не бритву, а семистороннюю астролябию. Взяв ее, он вышел на середину моего двора, важно повернул голову к солнцу, внимательно посмотрел на него, потом на астролябию, вернулся и сказал мне:
Ты должен знать, что эта пятница есть десятый день месяца Сафара семьсот шестьдесят третьего года Геджры нашего святого пророка (да осенит его мир и самые высокие молитвы!). А из науки о числах мне известно, что этот день, пятница, точно совпадает с тем самым моментом, когда происходит встреча планеты Миррих с планетою Хутаред, а именно под углом в семь градусов и шесть минут. И это может служить доказательством того, что бритье головы в сегодняшний день есть дело доброе и вполне превосходное. Это также ясно показывает мне, что сегодня ты имеешь намерение видеться с одною особой, судьба которой должна быть счастливой. Я мог бы еще рассказать тебе много о том, что случится с тобою, но об этом лучше молчать.