Ещё ни одна игра не сбивала его с толку так, как хэзард. Хью не был уверен, что разобрался бы, что в ней к чему, даже будучи трезвым. Как игроки понимали, в чём суть, и каковы их шансы в разных раундах, и что означали все остальные броски? И сколько он проигрывает? Сам Хью не смог считать он вообще не мог думать. Свет сотен свечей слепил его и без того затуманенное зрение, разговоры и смех громом отдавались в ушах. С ужасом и восхищением он смотрел на белые кости, скачущие по зелёному столу, на руки крупье, сгребающего проигрыши, игроков в тёмно-синих,
зелёных и сливовых сюртуках, делающих ставки и затаив дыхание ожидающих нового броска. Некоторых из них глядели на Хью, а потом смеялись или перешёптывались друг с другом, веселясь его неловкости и растерянности.
- Не слишком ли я ошибусь, если предположу, что вы не могли бы знать об этой игре меньше, даже если бы родились и выросли в монастыре? Проговорил молодой человек в чёрном на ухо Хью.
- Я увяз с головой. Слабым голосом признал Хью.
- О да, ещё немного и нам придётся осушить всё болото, чтобы вытащить вас.
- Я бы перестал играть, но, кажется, просто не могу. И по правде говоря мне кажется, что если я перестану опираться на стол, то тут свалюсь!
Джентльмен в чёрном вздохнул.
- Ну что же. Позвольте мне.
Он обхватил Хью рукой за плечи как будто хотел с ним о чём-то тайком поболтать и оттащил его от стола. Хью был так пьян, что едва сделав несколько шагов, вцепился в джентльмена в чёрном, ища поддержки. Комната принялась неистово кружиться, превращаясь в калейдоскоп цветов и оттенков.
Хью почувствовал, как его сажают в кресло. Комната всё ещё кружилась. Он схватился руками за голову и так сумел её остановить. Когда молодой Фонтклер немного пришёл в себя, джентльмен в чёрном уже исчез.
Хью закрыл глаза и не вставал ещё час или два. Он даже задремал, забыв о шуме и свете. Проснувшись, он нашёл место, где можно было вдали от чужих глаз прекратить сдерживать рвоту, после чего приполз обратно. В голове прояснилось, хотя она начала болеть.
В соседнее кресло бухнулся Гэй.
- А я-то думал, ты уже улизнул домой.
- Я пойду, скоро пойду.
- Ради Бога, вся ночь ещё впереди.
- Впереди? Мне кажется, что это уже продолжается вечность. Я гадаю, сколько проиграл за тем проклятым столом для хэзарда.
- О, думаю, тогда ещё играли по маленькой. Ты убежал слишком рано, что успеть много спустить. Кстати, как раз вспомнил! Как ты успел подружится с Джулианом Кестрелем?
- О ком ты говоришь?
- Я видел, как ты отходил от стола с ним в обнимку. Знаешь, сколько людей глаз бы отдали за то, чтобы Кестрель обратил на них внимание? Что ты такого сказанул, чтобы он тебя выделил?
- Так тот джентльмен в чёрном это Джулиан Кестрель?
- Господи, ну ты и молокосос. Само собой, это Кестрель. Он всегда носит чёрное на вечеринках чего удивляться, что такой страшный франт одним из первых подцепил эту моду?[6] Ты правда не знал, кто он такой?
- Нет. Впервые его вижу.
- О чём вы говорили?
Хью отвёл взгляд.
- Ни о чём особенном.
Гэй пожал плечами, встал и нетвёрдым шагом отправился играть в «двадцать одно». Хью же сидел и думал о своём спасителе. Джулиан Кестрель появился в лондонском обществе год или два назад. О нём почти никто ничего не знал, хотя говорили, что он каким-то тёмным образом связан с землевладельческой семьёй с севера. Будь он кем угодно, кроме денди, такая туманная родословная была для него приговором, но самые эффектные из последователей Красавчика Браммела были избавлены от обычных для света пересудов об их рождении и воспитании.
Хью поглощала мысль о том, что перед тем как уйти домой, он должен поговорить с Кестрелем. Этот человек помог ему выпутаться из сетей игры, и было бы грубо не поблагодарить его. Собственное намерение пугало Фонтклера выставив себя таким болваном, было унизительно снова встречаться с Кестрелем. А теперь Хью знал, кто таков Кестрель и не ждал милосердия говорят, что денди хлебом не корми, а дай посмеяться над такими юнцами как молодой Фонтклер.
Он обошёл столы, держась от них на почтительном расстоянии и рассматривая игроков. Если ему хоть немного повезёт, Кестрель будет погружён в игру, и беспокоить его окажется невежливо. Но нет, чёрт возьми, он стоял у оконной ниши, о чём-то беседуя c несколькими будто бы скучающими франтами. Хью собрался с духом и, подойдя к ним, спросил, чуть повысив голос:
- Мистер Кестрель?
Все повернулись к нему и смерили с ног до головы насмешливыми или критическими взглядами. Один и вовсе глядел на Хью через монокль круглое увеличительное стекло на чёрной ленте, вставленное в глаз. Хью почувствовал себя лошадью, которую выставили на торги.
Кестрель чуть улыбнулся и поднял брови. У него были самые устрашающие брови, что Хью доводилось видеть.
- Я У Хью пересохло в горле. Не могу ли я поговорить с вами минуту?
Улыбка Кестреля чуть искривилась. Но один из собеседников отпустил смешок и, кажется, именно это переубедило человека в чёрном.
- Вы извините меня? Обратился он к своим спутникам. Впрочем, было очевидно, что ему совершенно не важно, извинят его или нет.