Он отошёл в сторону вместе с Хью.
- Итак, чем могу служить, мистер?
- Фонтклер. Хью Фонтклер. Рад знакомству, сэр. Я Вы сегодня были так добры, что оказали мне услугу.
- В самом деле? Хладнокровно спросил Кестрель. Простите это было уже давно.
Хью в лицо бросилась краска.
- Возможно, вы этого и не запомнили этого, но я помню и благодарен вам, сэр. Я был в затруднительном положении, и все вокруг видели это, но никто кроме вас не пришёл на помощь. Быть может, вы считаете это пустяком, но для я нет, и я хотел лишь поблагодарить вас перед тем, как идти домой. Доброй ночи, сэр. Он поклонился и пошёл прочь.
- Мистер Фонтклер. Кестрель повысил голос лишь настолько, чтобы его можно было услышать в окружающем шуме.
- Да?
- Ваше лицо принимает неприличный зелёный оттенок. Вы доберетесь до дома или стоит вызвать носилки и доставить вас туда, как раненого воина?
- Я пришёл сюда с кузеном, но не думаю, что он захочет уйти так скоро. Я пройдусь до дома пешком хотя бы часть пути, чтобы освежить голову.
- И какой-нибудь услужливый разбойник освежит вам её дубинкой, если вздумаете в одиночку бродить по Лондону в такой час. Выхода нет я усажу вас в экипаж.
- Я не могу доставлять вам стольких беспокойств.
- Мой дорогой друг, моя совесть не позволит мне принять на себя ответственность за вашу безвременную кончину. А теперь, если вы будете так любезны
Хью понял, что спорить бессмысленно. Они взяли его шляпу и поговорили с важно наряжённым господином о проигрыше Хью. К облегчению молодого Фонтклера, сумма оказалась куда меньше, чем он боялся. Вдвоём они вышли на улицу, где Кестрель послал мальчишку найти экипаж.
Шёл дождь, да и ночи в апреле стояли не самые тёплые. Хью захлестнула усталость. Он поёжился под сюртуком[7] и поднял воротник.
- Если вам дурно, мягко сказал Кестрель, вам лучше решить эту проблему до того, как вы заберётесь в экипаж. Кучерам это чертовски не нравится.
- Я думаю, всё будет в порядке. Я просто не привык столько пить.
- Такое объяснение приходило мне в голову.
- Мы вроде как праздновали. Я собираюсь жениться меньше чем через два месяца.
Кестрель посмотрел на Хью более внимательно. Хью же уставился себе под ноги, тыча в мостовую носком ботинка.
Подъехал экипаж. Кестрель бросил монетку посыльному, что ловко поймал её одной рукой. Хью залез внутрь, повернулся окошку и высунул голову.
- Мистер Кестрель, я
Джулиан понял, что сейчас опять услышит выражения благодарности и поспешил откланяться.
- Доброй ночи, мистер Фонтклер. Сказал он и отступил, давая экипажу тронуться.
- Какой-то он унылый немного. Заявил мальчишка, мотнув головой вслед экипажу.
- Более чем немного, я бы сказал. Согласился Джулиан. Интересно, на ком собрался жениться его новый знакомец, и почему он был так мрачен? Он слишком молод, чтобы жениться. Бога ради, он слишком молод, чтобы выпускать его из дома без няньки.
Кестрель покачал головой, выбрасывая из неё Хью Фонтклера и его заботы.
- Тебе бы пастором быть. Усмехнулся он сам над собой. Смог бы укутывать больных и совать нос в чужие дела сколько угодно. Он пожал плечами и вернулся в игорный дом.
Джулиан Кестрель жил в квартире на втором этаже[8] на Кларджес-стрит. Здесь были высокие потолки и большие окна, а станы окрашены в цвет слоновой кости. Мебель красного дерева была изящной, но немногочисленной Джулиан ненавидел беспорядок. Тут и там виднелись напоминания о путешествиях Кестреля графин венецианского стекла, мавританский коврик для молитв, мраморная голова римской богини, написанные маслом холмы Тосканы. Над камином висели перекрещённые шпаги на первый взгляд они казались просто украшением, но приглядевшись повнимательнее, можно было понять, что им приходилось бывать в бою[9]. Почётное место на фортепиано занимал небольшой бюст Моцарта, а под инструментом скрывалась этажерка, забитая потрепанными нотными листами.
Был час пополудни, и Джулиан заканчивал трапезу. Чтобы позавтракать он прервал на полпути сложную процедуру одевания. Сейчас на нём была белая рубашка с высоким вышитым воротничком, казацкие шаровары[10] в тонкую серую полоску и домашний парчовый халат из бутылочно-зелёного шёлка. Оставшиеся на столе кофейник, чашка и блюдце служили единственным напоминанием о завтраке. Время от времени подходил слуга, чистивший господский сюртук и жилет, и наливал новую чашку, сперва убедившись, что кофейник не успел остыть.
Джулиан разбирал утреннюю почту. Как обычно, это были, в основном, приглашения и счета. Он прошёлся взглядом по первым, отобрав несколько, которые собирался принять. Но одно письмо привлекло его внимание. Он откинулся на спинку стула и не спеша перечитал его.
- Брокер, обратился он, что бы ты сделал, если бы человек, которого ты встречал всего один раз и о котором не знаешь решительно ничего, вдруг написал бы тебе и попросил быть шафером на его свадьбе?
Камердинер оторвался от своей работы. Это был маленький, гибкий человек лет двадцати с круглым лицом и ловкими пальцами, а волосы и глаза его цветом напоминали грязную лужу были такими же неопределённо-коричневыми.
- Звучит довольно странно, сэр.