Такого она точно нигде не встречала. В скульптуре было столько застывшего движения, боли и отчаянья, что невольно становилось жутко. Казалось, статуя сейчас распрямится и пойдет.
Что это? Едва слышно спросила Марго. Она точно боялась нечаянно разбудить неподвижный камень.
Мой дед говорил, что это символ вечной скорби, тут же ответил Казик. Вероятно, он прав. Иди поближе, посмотри, это интересно.
Он легонько подтолкнул Марго в спину. Она нерешительно сделала шаг. Приближаться к ангелу было боязно.
Глава 2 Марго читает пророчество, но яснее от этого не становится
Гений неизвестного мастера воистину умел творить чудеса лицо ангела было живым, усталым и невероятно печальным. Из-под повязки по щекам двумя дорожками бежали нескончаемые слезы. Капли мерно падали в полупрозрачную круглую чашу, которую ангел держал в руках. Куда они девались потом, девушка понять не смогла.
Марго поддалась внезапному порыву и окунула пальцы в сосуд.
Вода, сказал задумчиво Казик. Здесь рядом бьет ключ. Надо же, не пересох за семьдесят лет.
Вода была холодной. И пальцы девушки моментально заледенели. Она отдернула ладонь, сжала в кулак и сунула в карман, чтобы согреть.
Под ногой что-то хрустнуло. Марго опустила глаза и увидела, что по плитам площадки рассыпаны каменные перья. Выглядели они совершенно настоящими. Девушка, не сдержавшись, нагнулась и подняла одно.
Оно оказалось теплым, и почти невесомым. Словно и не каменным. Марго подняла перо вверх и глянула сквозь него на солнце. Камень был почти прозрачным. В стержне пера виднелись алые капилляры. И девушка почтительно вернула маленький каменное чудо на место. Что-то подсказывало ей в этом месте ничего не стоит брать.
Сам Казик перья трогать не стал, но и Марго не останавливал тоже.
Они обошли застывшую фигуру в полном молчании. Шагнули на нижнюю ступень, И тут у девушки по спине пробежал холодок. У нее возникло стойкое ощущение взгляда в спину. Мрачного, тяжелого взгляда. Она обернулась резко и сразу поняла откуда это ощущение идет.
За спиной у ангела, слегка прикрытые переломанными крыльями, сидели два огромных каменных пса. Мощные, поджарые, аспидно-черные. Глаза их горели алым.
Казик, позвала она оттуда жалобно, мне страшно! Мне кажется, что они живые.
Она так надеялась, сейчас ее успокоят, скажут, что все это ерунда, глупости, разыгравшееся воображение. Но такого не случилось. Ответ фамильяра взбудоражил девчонку еще сильнее.
Не бойся, сказал Казик, тебя они не тронут. В тебе кровь Браганте.
И все. Понимай, как хочешь!
А кого тронут? Не успокоилась Марго.
Но от нее только отмахнулись. Под пристальным взглядом пылающих глаз Казик подошел к дверям и потянул их на себя.
Усыпальница открылась абсолютно беззвучно. Фамильяр шагнул внутрь. И Марго ничего не оставалось, как юркнуть следом. Ждать снаружи наедине с рыдающим ангелом и кошмарными собаками было выше ее сил. Лучше уж туда, поближе к душам усопших предков. Там, по крайней мере, тихо, спокойно, без сюрпризов.
Ага, как же! Правильно говорил папа, хочешь насмешить Богов, расскажи им о своих планах. Двери беззвучно закрылись. В усыпальнице сразу стало темно и жутко. В абсолютной тишине раздавалось лишь прерывистое, пугливое дыхание самой Марго да печальный посвист ветра где-то под крышей. Сразу захотелось наружу, к теплому солнышку, к этим довольно-таки милым собачкам.
Нужно только сделать шаг назад. И все. Марго уже протянула руку, нащупала дверь, но вредный Казик не дал юной леди Браганте улизнуть. Он просто схватил ее за ладонь и потащил вперед.
Марго покорно перебирала ногами, попутно обо что-то спотыкаясь и пиная мысками туфель какой-то мусор. Через десяток шагов она не сдержалась:
Казик! Пойдем отсюда, ну пожалуйста, здесь страшно. Ну его, это пророчество.
Фамиляр остановился, но руку девушки не выпустил.
Марго, проговорил он с укоризной и зажег на ладони светящийся шар, сколько можно?
По стенам разбежались мерцающие блики, Марго начала озираться, а Казик принялся читать нотацию:
Тебе самой не надоело ныть? Я иногда пытаюсь понять, кто из нас двоих фамильяр, а кто ведьма? И, знаешь, я не совсем уверен, что ведьма ты.
Прозвучало это пусть и справедливо, но жутко обидно. А обиды приводили Марго в состояние страшного раздражения. Она возмущенно фыркнула, вырвала руку из лапищи Казика, подхватила с его ладони огненный шар, и сама пошла впереди, оставив фамильяра за спиной.
На крышке каждого вместилища потемневшим от времени золотом сверкал фамильный герб Браганте. Чуть ниже были выбиты имя покойного и даты его жизни.
В другое время Марго наверняка бы остановилась, прочла надписи и отдала родным мертвецам дань уважения. Но только не сейчас. Сейчас ей было страшно. До зубовного скрежета. До тошноты. И только гордость и фамильное упрямство не позволяли вновь нырнуть под уютное крылышко язвительного Казика.
На стенах, над каждым из саркофагов виднелись барельефы. Сделаны они были в виде весьма искусных голов горгулий. Ясное дело, что подобных страшилищ Марго видела не впервые. И бояться их было бы незачем, но
Но стоило девушке поравняться с барельефом, как лицо горгульи оживало. Она шумно тянула ноздрями воздух, ухмылялась, вздыхала, гримасничала, разевала в немом призыве рот. А глаза ее потихоньку разгорались алым. Изваяния неотступно следили за каждым шагом непрошенной гостьи.