Виталик провел день за компьютером, играя в игры и совершенно бессмысленно нажимая кнопки на клавиатуре. Ближе к вечеру раздался телефонный звонок, это был Даня, одноклассник и друг.
Че в школу не пришел?
Голова болела.
А.
Как там в школе?
Ну так У нас сегодня была минута молчания. Все встали и молчали в память об Алисе. Учительница произнесла речь, а Шестакова заплакала, прям истерика, и ее до пятого урока не могли успокоить. Ее потом родители забрали. Прямо с физры.
Слышь че? Продиктуй домашку, спохватился Виталик. А то меня мама убьет.
Щас
Виталик слушал друга вполуха и таращился в окно. Как только Даня отключился, он швырнул дневник на кровать и перевернул стоящие у лампы песочные часы. Разноцветные крошечные кристаллы посыпались тонкой струйкой вниз, образуя небольшую горку такую нарядную, искрящуюся и красивую. Горка уплотнялась, обрастала новыми радужными песчинками. Этот подарок Алиса вручила ему почти год назад, в канун зимних каникул.
Чтобы дома вертел, вот так, Алиса высунула язык и покрутила головой из стороны в сторону, и меня вспоминал, пока каникулы будут, с улыбкой добавила она.
Черные косички рисовали петли в воздухе, туда-сюда, вверх-вниз, отчего Алиса смахивала на мультяшную обезьянку.
Так мы что, больше не увидимся?
Меня увозят в деревню На две недели. На все каникулы.
Жалко
В тот день Алиса впервые поцеловала Виталика. Порывисто чмокнула и умчалась бегом по коридору. Виталик так и стоял растерянный, глядя ей вслед, потирая ладонью щеку: что это было?
Мальчик открыл учебник по алгебре и попытался что-то решить, но так ничего и не понял. В итоге захлопнул книгу и снова сел за компьютер. Лишь вечером к нему неожиданно заглянула гостья.
Виталь, к тебе пришли! мама распахнула дверь в детскую. Встречай!
Кто?
Одноклассница твоя.
Угу.
Глава 5
Тома вошла в комнату, села напротив Виталика и замолчала. Начиная с момента исчезновения Алисы она чувствовала непрерывную тошноту. Скорее всего, ей так нехорошо было на нервной почве руки тряслись от волнения, а может, от холода. Она вообще плохо соображала, зачем она здесь, для чего пришла?
Пришла, наверное, потому, что после смерти Алисы не могла избавиться от дикого страха, а еще от чувства вины. Вдруг она должна была сказать Алисе, что увидела гроб? А что, если бы она предупредила ее? Вдруг бы тогда ничего не случилось?
Виталик принес из кухни две кружки с мятным чаем, поставил их на стол, одну перед гостьей, а другую перед собой, и посмотрел в окно.
Ты как вообще? поинтересовалась Тома, обхватив горячую кружку.
Виталик громко отхлебнул, поморщившись.
Не очень.
Оно и видно.
Угу.
Вспоминаешь ее?
Угу. Я вчера орал и плакал. Пока никто не видел, вдруг неожиданно для себя выпалил Виталик.
Он сам не знал, с чем связан приступ такой откровенности. К Томе он всегда неплохо относился, но они не дружили. Просто здоровались пожалуй, и все. Их связывало одно совместное торжество и смерть Алисы.
Как-то раз классный руководитель придумал поздравительную лотерею на 23 Февраля и 8 Марта: мальчики тянули из мешка имена девочек, а девочки имена мальчиков. Таким образом, детей, лишенных подарков, в классе не должно было остаться.
И никому не будет обидно, пояснила учительница.
Действительно, Виталик вспомнил, что в прошлом году праздник не удался: у кого-то было по несколько подарков, а у кого-то ни одного. Несправедливо!
Тома вытащила как раз имя Виталика. Она подарила ему синий пенал и блокнот вот и все их отношения за шесть лет совместной учебы.
Часто виделись с Алисой? спросила Тома.
Мы проводили много времени вместе Старались ходить куда-то после школы, гулять, ну грустно произнес Виталик, гуляли, сколько могли. Но мне всегда ее не хватало, даже когда она только вот-вот уходила домой, я тут же начинал по ней скучать, она была такая веселая. Классно шутила, щекотала меня, приносила вкусняшки всякие из дома, печеньки.
После Виталик «завис», уставившись на свои колени. Он странно наклонил голову вбок, отчего стал похож на сломанную пластмассовую куклу. Тома не хотела нарушать тишину и пила чай, нервно ерзая на стуле. Прошло минут десять.
Ну, я пойду? не в силах выносить затянувшееся молчание, проговорила она.
Угу. А это ты зачем пришла?
Сама не знаю. Нехорошо прямо как-то. Аж тошно.
Ну, давай, пока
Пока.
Выйдя в подъезд, Тома почувствовала, как застучали в ушах сотни тысяч гигантских молотков, и вдруг вспотели ладони. Домой идти не хотелось: как только она представила тоскливую гримасу матери и свирепое лицо отца, ноги сами понесли ее прочь. Так, в бесцельном блуждании прошло минут десять, пока Тома с удивлением не обнаружила, что завернула в знакомую арку между двумя обветшалыми кирпичными высотками. Вскоре она постучала в коричневую дверь квартиры, ставшей для нее почти родной.
Надя открыла тут же, из-за ее спины, из самых глубин полуосвещенного коридора выглядывала чья-то светлая макушка разумеется, Галина.
Мы тут кофе «3 в 1» пьем, серьезно сообщила Надя, будешь?
Угу.
Пить кофе это так по-взрослому! Тома видела его только по праздникам. Родители пили кофе сами, объяснив, что детям такое нельзя. А у Нади откуда взялась запрещенка?
Ну как откуда? Вскрыла мамину заначку, с гордостью сообщила хозяйка квартиры. Еще одно «Н. З.».
Надь, они же тебя убьют!
Не, ничего, там еще есть, я чуть взяла, они не заметят.
Тома поставила ботинки на обувную полку из железных прутиков, отчего тающий снег мог свободно капать на поддон, оставляя подошву чистой. Затем аккуратно повесила куртку на крючок поверх Галиного пуховика. Посмотрела на свои носки насквозь промокли, что поделать! и тихонько прошла в зал.
В зале на ковре шло совещание. Тут же, прямо на полу, стояла корзина с сухариками, печеньями и две чашки. Надя зашла в комнату, неся третью, и присела рядом, опершись спиной о подлокотник дивана.
Тома подобрала под себя мокрые ноги, чтобы подруги не увидели ее носки и не сделали ей замечание она и так прекрасно знала, что обувь у нее течет. Когда ей в последний раз покупали обувь, Тома попросту забыла обычно она донашивала то, что отдают добрые люди.
Соседка Марфа Кеворковна приносила сумки вещей, оставшихся от выросших племянников. Своих детей у пожилой женщины не было, но в доме ее, который поистине олицетворял выражение «полная чаша», всегда раздавались звуки детских голосов. Многочисленные родственники гостили у нее постоянно, а больше всего Марфу Кеворковну обожали малыши. Эта уютная, вкусно пахнущая пирожками квартира, переполненная детьми, стала для Томы островком надежды на несбыточное счастье.
Однажды маленькая Тома зашла к Марфе Кеворковне по ее просьбе (как обычно, что-то забрать) и застыла на месте как вкопанная. В хрустальной вазочке посреди стола лежали апельсины. Ведь это был не праздник, не День рождения, не Новый год! Откуда у них в доме марокканские апельсины? А то, что они марокканские, маленькая Тома знала наверняка: такое название было написано в гастрономе. Попробовать апельсин было ее заветной мечтой.
Каждый раз, когда маленькая Тома залезала в кресло у себя дома, свернувшись в калач, и из ее колготок торчали голые коленки, она представляла, что ее коленки и есть те самые марокканские апельсины.
Хочешь? Возьми, попробуй, перехватив ее взгляд, произнесла Марфа Кеворковна, пододвигая вазу девочке.
Маленькая Тома застеснялась, она опустила глаза и отрицательно помотала головой. Проблема заключалась в том, что она никогда не пробовала апельсин и не знала, как его правильно есть! А вдруг она будет выглядеть глупо, и Марфа Кеворковна над ней посмеется? Воспоминания яркой вспышкой пронеслись в голове и тут же ускользнули в распахнутую форточку.