Сегодня выйдя из метро троллейбус липы ресторан СОФИЯ улицу я знаю наизусть впервые ощутил (продажа мужских носков отмеченные солнцем лица скучающая продавщица) что это ЕСТЬ и только ЭТО реальность из которой хода нет улица устало клонилась к западу недоуменье оставило поток машин вливался в солнце что стояло над шпилем Белорусского вокзала сияла каждая пылинка и было счастье! к вечеру слышнее пахли липы сознание что вижу и дышу на самом деле и что умру Я а никто другой
ОШИБКА
И люди толпились я думал что это какая-то снедь строились очередью у стола мясо с зеленью но люди толпились и это был гроб в алых гладиолусах
ВСТРЕЧА
Где косое солнце падая в папоротники синим дымом встает не увидел скорей угадал (так вообразишь белый гриб вон там под елкой прямую ножку молодецки накрыла шляпка и вот он здесь каким-то чудом) сначала дуновение дыхание и теплый острый запах затем трава примятая копытом сухая почему-то поле движение игольчатых ресниц слетела зазвенела муха и вот он тут каким-то чудом к о н ь
Не говоря о том что я давно подметил стрекозиного крыла узор изнанку сыроежки ветвистое строение листа ногу сплетенную из трав и сухожилий кузнечика и треск его сухой как летний полдень и свет такой высокий и реальный что призрачным в нем становилось все
Поле-призрак серое былье и конь белый почти стертый лишь пыльные космы гривы и я серый почти стертый почти призрак протянул руку а воздух ощутим погладил нервный храп и дрожь отпрянула заржав тревога и симпатия касаний волны предчувствий и прямых прикосновений из времени идущего на нас
Сколько позади его осталось неизжитым свободно протекало сквозь меня и все же было подумать только! все эти листья мысли люди встречи которых не существовало во времени лишь потому что не было во мне где высветлены дымными лучами где папоротник длинными слоями и где однажды в глубине леса
АКТ
Как это было? как вчера когда в какую-то квартиру вполпьяна ужасно волновался разделась тоже раздевался тяжестью мужской предчувствовал лежала как овечка вдруг осечка получится Не надо! страх! так горячо и нежно целовать! немеют бедра пошло пошло поехало простая механика обрадовала да Он с каждым разом все глубже уходил в свое начало (набухли жилы, рот полураскрыт) быстрей! острей! сейчас меня не станет! конечно Он хотел чтобы не стало стоило поглядеть со стороны кощунство! Он хотел освободиться в падении и уничтожиться сейчас опираюсь не станет о крутые бедра вдруг
н и ч е г о __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __
выблевал и содрогнулся фонтаном звезд! содрогнулся и снова выблевал заголосила вселенная! уже обмяк и ускользает подумал трезво: тьфу какая мерзость и вернулся в самого себя
Раковина чертит песчаное дно чайка белым отразилась на волне бабочками в вышине поворачиваются радары провода и разговоры:
Она купила Игорь это ты? чулки я написал поэму про что? чулки и грацию приеду и прочту Сергей дурак! алло алло алло электромеханический? послушай начало да дежурный слушает прошу вас не мешать конкретно говоря она ему дала кому? нахал повесьте трубку! ва-а а вы? а мы эге эгегеге ваааа ававававава элоара лоара экзистенция халтурб! люпуск щедрит! не крамить! не харбить!
Трубка давно лежит на телефоне нервы зудят спутаны как провода лучи и волны отовсюду приемник со звезды ближайшего завода скрип снега с улицы постели за стеной как любят! как хотят соединиться! как все нейтрино и фотоны зима и лето Юлий Цезарь и Людвиг Фейербах революции и целые системы все сущее и мыслимое даже летит сливается куски материи пожирают друг друга с жадностью пустота поглощает пустоту все идет в один котел со свистом! вот тогда ты понял что все одно живое существо
Свет лампы спокойно нам сигнализирует: уют но драма очевидна Создатель и Создание и дочь Моя и книга Моя но есть же расстояние недаром первая моя жена боялась смотреть на звезды «Смотри над белой площадью чужие!» до ужаса не мог ее понять
Лишь теперь находя свои черты я слышу как она лепечет с недоуменьем отмечая в шкафу порядок бритва в ящике стола глядя в зеркало которое глядит подозреваю не больше и не меньше как обман и недоумевая Я не Он! странно глядеть на самого себя на звезды какой масштаб! как несоизмеримо! как все во всем и все во всем разъято и все один божественный плевок
ПОРТРЕТ КАРДИНАЛА
Белый луч очей повелевающих ледяное понимание сохранение порядка прежде всего высокие помыслы об архитектуре государства рука крепко опирается о подлокотник кресла резная морда льва силой не оторвать ухо в седых завитках внимательно к льстивым устам красиво очерчены красные губы вещать и судить и любить
Голубые лучи глаз повинующихся верность и честность дружба дружбой служба службой и какая-то прозрачность некая неуловимость скажет глазом не моргнет а рука сама играет то ли просто так бумажкой то ли смертным приговором разговаривая с вами он как бы все время слышит музыку каких-то высших сфер
Совершенно без лучей глаза шпионов стукачей
О Иерархия! Епархия Архимандрит! Архимонархия! Архиархиархия! О вы любезнейшие майоры и подполковники с ледяными слюдяными глазами старца Олимпия игумена где церковь на крови О вы тени моей тени стоит только оглянуться вот она прошла не глядя в комнате так мало места но и тут они гостят и ты молодой литератор в кафе Дома Литераторов что-то всегда ускользает «выпьем!» и какая-то милая подлость «ты гений старик!» в этих теплых собачьих глазах
ПЕТУШИНАЯ ГОЛОВА
Брат положил на плаху петуха примерился и аккуратно оттяпал голову пустил его гулять без головы
И вот голова сама по себе жемчужной пленкой затянуло глаз бородка отливает синим перламутром восковой клюв полуоткрыт кротко самоуглубленно что мозга там в кости! но и ему открылась тайна как сладко не существовать
И меж тем как голова размышляет о главном тело фонтанируя брызгая кровью не согласно! взлетает и падает шпоры царапают землю топчет курицу! вслепую носится по кругу кричит и протестует сила жизни пока из черного горла не выхлещет вся!
Мне хотелось бежать бежать куда-нибудь и я глядел: какие безумные алые брызги! на дровах на земле на топоре
Я дремал высоко нахохлясь сберегая тепло своего тощего тела (я снов не видел никогда) но чуя холодок перед рассветом я просыпался глупый злой и сонный и первый крик из горла выталкивал! пронзительный и красный!
Сквозь щель солнце ключ отмыкает веки чистые голоса разносятся в утреннем воздухе торжествует великая цельность (и такая минута была будто там в вышине дрогнули и двинулись все колокола)
Кто умирает? Я умираю? тело мое фонтанируя кровью бьется о стенки сарая а голова не жива не мертва не грустна не весела глаза прикрыты плотной пленкой в тайну сна посвящена
Я вижу себя со стороны глазами десятилетнего мальчишки я вижу голову и сталь с налипшим белым перышком так ясно и детально что ясно понимаю: это сон обманчивая логика событий бессмысленный без пробужденья без надежды на пробужденье сон реальней самой реальности «А ну чеши отсюда!» крикнул брат
СЕРДЦЕ ОТЦА
Когда стал пенсионером он обернулся и вернулся в детство дело в том, что стал он старым голос матери моей бормотанье голубей шорох крыльев наполнил жизнь отца ясный ветреный день как само бытие он брал их в руки замирали сквозь перышки и кости под руками прощупывалось бойкое сердечко и мальчику отцу казалось: он осторожно сжимает собственное сердце но отпустил и выпорхнуло полетело