Генрих Сапгир
Собрание сочинений. Том 4. Проверка реальности
Новое литературное обозрение
Москва
2024
УДК 821.161.1
ББК 84(2=411.2)6
С19
Руководитель редакционной коллегии Ю. Б. Орлицкий
Генрих Сапгир
Собрание сочинений. Том 4: Проверка реальности / Генрих Сапгир. М.: Новое литературное обозрение, 2024.
Новое собрание сочинений Генриха Сапгира попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.
В оформлении обложки использован фрагмент фотографии Г. Сапгира. Фотограф И. Пальмин. Москва, 1975 г.
ISBN 978-5-4448-2371-2
© Г. В. Сапгир, наследники, 2024
© С. Артёмова, состав, послесловие, 2024
© Н. Агапова, дизайн обложки, 2024
© ООО «Новое литературное обозрение», 2024
КОМАНДИРОВКА
(2529 МАРТА 1964)
«Взвод»
«Женщина сморозила глупость»
«Правда»
«Я пьян»
«Красные портьеры»
«Пойти в кино»
«Говорили»
«Опьянел после первой рюмки»
«Посреди белесой тундры»
андрыондры индрысондрыКондры«Дети»
кураре шимпанзеЕще Не Люди«За гостиницей белое поле»
«В архангельских лесах»
«Продается»
«Север теперь не страшен»
«Впечатление впечатано в снег»
Когда у меня хорошее настроение, стихи сами сочиняются. Только не до конца без рифмы
(Мальчик из Северодвинска)« Кто ты дух?..»
«Небо весело»
«Над морем вспышка»
«Вы пьете пиво»
В АЛЬБОМ
«Истосковался»
«Ты моя Лаура»
«Наплевать»
«Озираюсь»
«Вертолет»
«Памятник жертвам интервенции»
« Не знаете вы Севера»
ЭЛЕГИИ
(19671970)
ПРОЛОГ. СЧАСТЬЕ
ПОЛУДЕННОЕ БЕЗУМИЕ
«С ума сойти» гладит и печет «Ну в общем психопатка» просвечивает лист ландыша витая свеча «стояла у твоих окон и смотрела» жгло сердце вчера мы провожали Машу ПОНТ АВЕН гладит и печет сирень увяла (я это знал) принципы мовизма «затравлена по телефону» акустика мистика солнце просвечивает оптика эпилептика сквозь увядающую сирень г л а д и т и п е ч е т «поэзия отдаться языку» с ума сойти! «между поэтом и обществом связи чисто негативные» (я это знал) «конечно психопатка» гладит и печет у в я д ш а я с и р е н ь печет невыносимо! в окне балкона ПОНТ АВЕН голубь промелькнул темная зелень поблескивает печет и ж ж е т прохладно волнуется сквозь шелковый платок радужная призма принципы мовизма «конечно психопатка» сладкий запах увядшей сирени печет зеленое сукно с у м а с о й т и о т гладит и печет
АРХАНГЕЛЬСКОЕ
Европа Юлий Цезарь Азия Вакх геральдические львы (один похож на Холина, другой на меня) уступами просторной планировкой балюстрада ступени вдоль газонов с двух сторон все ниже ниже санаторий спокойные больные ниже к Москве реке и снова луг и выше роща и вверх уступами далекие леса
И тут два московских поэта-философа спор и поток информации отбор информации ассоциации «Какие к черту ассоциации?» прямо в упор еще теплые свежетрепещущие зеленая зелень! небесное небо! и солнечные воды! и вопли и голые пятки (живу!) летящие в воду и мои и твои и его ощущения
И превращения: время исчезло музейные кресла ты видишь картину какого-то века я вижу: грека-негоцианта царицу царя генерал-адъютанта ты видишь: левкои левкои левкои я вижу: лакеи лакеи лакеи Юсупов и длинные доги стоят на пороге дворца и нас кто-то видит гуляющих в парке и видящих все что мы видим и этого «кто-то» и нас и царей и богов другой обязательно видит и этого тоже и так без конца
Я слушал вчера пианиста (Джон Броунинг) и в амфитеатре паря над огромною залой как чистые звуки Шопена я вспомнил:
каменные скамьи и беспредметный спор и солнце гримасы мраморные в солнце полифония построенья и желтая гроза на горизонте
я понял (пальцы пианиста взмок от напряженья улыбка похожа на рыдание аккорды!) что основное это планировка просторная широкие ступени все выше выше и река луга и дальше лиловые леса до истончения зрения и слуха
И (если верно выбрать угол падения и отражения) все есть! всегда! одновременно! Джон Броунинг и Юсупов автобус и философ и лес и ресторан и все подряд поэзия: музей приехали на дачу холодная бутылка пива транзистор «кажется гроза» читаю чьи-то мемуары велосипед веселая Алиса и девушки и небо и вода АРХАНГЕЛЬСКОЕ и МОСКВА
И краснолапый голубь на балконе
Как вылепленный
Смотрит на меня
ПОХМЕЛЬНАЯ ПОЭМА
Георгию Баллу
Матрешка чертова Матрена деревянный в цветах и колосьях живот (я из него, он из кого-то) дурак рождает идиота и тут внутри еще какой-нибудь балбес
Друг Жора мы с тобою влипли поблескивает риза алтаря хоть перекраситься в индейца мы тут нам никуда не деться мы любим купола церквей и небо низкое поля и перелески проще говоря мы русские и что ни говори как русские и каждый раз с похмелья обречены решать свои треклятые вопросы
Правдоискатель князь Хворостинин
Лжеклассичный Ломоносов
Ученый русский дьяк О! Тредьяковский О!
Мурза самодержавный Державин
Пушкин полурусский полубог
И Блок
Кудрявый как цыган профессорский сынок
И Хлебников как хлеб и как венок
И ты и он и все
Р о с с и я
Р о к
Дождь зарядил нас мучат мысли о бесплодии уже не день не год слыхать небытие отяжелела зелень мы чувствуем свою нелепость сомнительно поблескивают крыши свою огромность и свою ненужность и небо кажется устало от дождя
И все равно нам не двадцатилетним
Нам нынешним а не вчерашним
И все равно нам не взирая на!
Спокойно повествующим о страшном
Опохмелясь без лишнего веселья
(Мы любим жизнь-старуху)
Рыгнем похлопаем себя по брюху
Затем благословясь беремся за перо
О СМЕРТИ
Оса искала следы какао ползет по липким доскам дачного стола детсад отклеивая лапки разглядываю близко-близко на жопке ядовито-желтые полоски ужасно хочется потрогать
И больше ничего не помню кроме большого страха в темном доме когда проснулся ночью весь в слезах и понял это Я и все что происходит в самом деле со мной в трусах и майке трет резинка Я а не другой умру Меня не станет МЕНЯ на самом деле а не того о ком я думал это я
Все дети спят а ночь гудит от ветра пахнет слежавшимся матрасом маленькое сердце: мама! мама! и дерево наполненное бурей огромное ночное за окном
Мать умерла от рака сначала не обращала внимания но клетки уже переродились одичали рука была тверда и горяча чужое мясо
Как мучилась!
Говорила все о каких-то пустяках кажется она не понимала «открой окно» что все на самом деле «дай апельсинового сока» с ней ни с кем иным лепетала как младенец
Как мучилась!
И уходя в свое первоначало в свое спасение от боли просила передвинуть телевизор к ногам постели потом уже не она кричала другая женщина родные оперировать хотели которая желала чтоб кончилось все это поскорей