Э-эй, тормози, стой, блин! Свой я, динамовский, вон и Сиплый подтвердить может.
Тихо, друг! Не спеши, свой он, подтвердил небольшой седой мужичок в бушлате. Я Сиплый, а это Газ. Мы не причиним тебе вреда. Нам тебя Алина передала. На поруки, так сказать. Вроде как нужный ты летать умеешь на шаре, звонарь тебя не кончил. Ведь правда это?
Лучник молча отпустил Газа, тот отпрыгнул от него и со словами «Дерьмовый
сегодня день» принялся растирать шею. Бывает и хуже.
Не помню я ничего ни про шары, ни про звонарей твоих, до Лучника дошло, что он совсем не боится этих парней. Не помню.
Он присел и начал судорожно тереть виски.
О, крепко, видно, тебя приложило, что ты память свою потерял, сказал Сиплый.
Да ни хрена не крепко, пробурчал Газ, держась за шею. Вон, видишь, прыткий какой Э-э-э, как там тебя, Лучник? Да нож-то отдай, а?
Лучник протянул нож Газу. Тот сразу оживился и принялся размахивать им перед небритым лицом незнакомца, мол, контроль над ситуацией в наших руках. Лучник привстал. Мгновенье, и резким движением он выбил нож, поднял с земли и с хитрой усмешкой спрятал в карман своего комбинезона.
Слабоумие и отвага! победно шепнул он.
Пошутил я, отдай, блин, нож, а? взмолился Газ. У тебя арбалет есть и стрелы, отдай, а?
Теперь не отдам, трофей это мой, да и порежешься ты, сказал Лучник, недоумевая, откуда он знаком с мудреными приемами рукопашного боя.
Хрен с ним, с ножом, крикнул Сиплый. Пошли в лагерь, там у нас лекарь есть, он тебе мозги вправит, а то, не ровен час, порешишь нас и не вспомнишь потом. Да и Пирату, тьфу, Кагану показать тебя нужно, бригадир он у нас здесь, на Динамо. Шеф значит
Лучник заинтересованно кивнул и молча двинулся вслед за новыми знакомыми. Те шли медленно, то и дело всматриваясь в сторону Чертова колеса.
Неспокойно что-то сегодня. Давление стукануло, живоглоты активизировались, пояснил Сиплый. Я тебе потом напомню, кто это. Да и про других чертей расскажу
Что там? поинтересовался Лучник, видя, как Сиплый вглядывается вдаль.
Не пойму, какой флаг висит на колесе.
Лучник снял арбалет с плеча и вгляделся в прицел.
Гля, блин, точно лучник! восхищенно воскликнул Газ.
Скорее, арбалетчик, поправил его Сиплый.
Лучнику было все равно, как называют его эти люди, да и какой прок в прозвище, когда не помнишь своего настоящего имени.
На колесе два человека и два белых флага, сказал он.
Отлично, можно идти дальше, успокоился Сиплый.
Кто они, эти люди? Те, что на колесе? спросил Лучник.
Да свои они, пауки это. Как бы объяснить? А, во, вспомнил слово. Дозорные! Смотрят тут за всем, что происходит, и нам сообщают, когда надо. Дисциплина у нас тут Ну что, двинулись дальше?
Двинулись, процедил Газ, не спуская глаз с Лучника.
Они пересекли широкую дорогу, уходящую в полуразрушенный тоннель, прошли мимо того самого потрепанного пожаром здания с надписью «АМО». Динамо
По узкой полоске разбитого асфальта стали спускаться вниз. Миновали былую парковку. Рюкзак, висевший за спиной Лучника на одной широкой лямке, периодически пощелкивая металлическими замками, заставлял Газа, замыкающего шествие, заметно нервничать. Он не успел посмотреть, что там есть, в этом рюкзаке, и любопытство теперь не давало ему покоя, к тому же он лишился своего охотничьего ножа. И обида переполняла парня.
Этот нож был особенным. Он был найден в оружейке так люди с Динамо называли старый оружейный магазин. Вещи, которые были в ходу у динамовцев, не представляли большой ценности, однако все, что вышло из оружейки, ценилось дорого. Ценилось, прежде всего, потому, что служило долгие годы своим владельцам, позволяя выжить в этом страшном мире, спасаться от казалось бы неминуемой гибели или добывать пропитание. Саперная лопатка, штык от карабина, сам карабин, кастет, кортик, носилки, фляга, часы
Нож, который забрал Лучник, не был исключением. Его массивная рукоять, сделанная из темного крепкого материала, заканчивалась двумя металлическими упорами. Широкое лезвие было выполнено из серой стали и покрыто странными разводами. Само лезвие было очень острым и, по всей видимости, крепким, судя по отсутствию зазубрин и сколов. В общем, оружейка ценилась и периодически пополнялась новыми запасами, которые затем обменивались на пропитание, инструмент и прочие нужные предметы. Скарб так называли новые люди свои новые вещи
За обгоревшим зданием «АМО» начинался забор, секции которого, сделанные из толстого металлического уголка и приваренные к забетонированным трубам, местами сильно облезли и проржавели. Вскоре забор прервался, у проема дежурили трое динамовцев: все в камуфляжах, тяжелых сапожищах, обросшие, этакие зеленые деды Морозы, только вместо мешков с подарками военные ранцы с торчащими из них стрелами.
Дежурные кивнули Сиплому и Газу, с недоверием рассматривая Лучника.
За входом лучше следите, черепашки-ниндзя, на ходу бросил он, снова удивившись незнакомым словам. Один из охранников кинулся было к Лучнику, но Сиплый движением руки остановил его.
Нельзя, к Кагану он!
Второй забор, густо поросший виноградом и плющом, казался более ухоженным. Создавалось впечатление, что местные тщательно следили за ним, будто по ту сторону находилось нечто, о чем не следовало знать случайному путнику. Лучник замедлил шаг.
Над головой висел разрушенный мост, чудом удерживаемый несколькими высокими опорами. В том месте, где его разорвало, во все стороны торчали куски арматуры, а еще несколько столбов уходили далеко за пределы Динамо.
Дорога в никуда, пояснил Сиплый, перехватив озадаченный взгляд Лучника, так раньше называли этот мост. Еще до Давления
Что? Лучник непонимающе уставился на Сиплого.
Дорога в никуда это, угрюмо повторил тот, и они двинулись дальше.
На большой открытой площадке были выложены солнечные часы из разноцветного камня. На плакате рядом значилось: «Воронеж город-сад». Впереди, там, где начинался высокий холм, другие охранники в потрепанных серых камуфляжах сидели на корточках. Увидев незнакомца, привстали.
Всё под контролем, крикнул им Сиплый и, повернувшись к Лучнику, добавил, источник стерегут. Пойдем, водички студеной попьешь
Они приблизились к бьющему прямо из холма источнику, роняющему капли в рукотворный бассейн. К воде шли две женщины с причудливыми коромыслами. Они остановились, едва заметив чужака. В их взглядах читались испуг и любопытство. Герман опустил ладони в холодную воду. Умылся. Сделал глоток. Хотел было заговорить с женщинами, но Сиплый дал знак двигаться дальше.
Дорога привела их к лестнице, ведущей вверх к какому-то монументальному сооружению из черного мрамора. Большущие колонны вздымали вверх, а вершину венчало полуразрушенное кольцо из бетона. Гигантская клумба! На кольце сидели трое. Один вскочил, натягивая тетиву и направляя стрелу в сторону идущих. И снова Сиплый успокоил жестом охранников.
Лучник равнодушно посмотрел на бойцов Динамо и задрал голову ввысь: дымчатые облака наперегонки мчались по небу, цвет которого странным образом менялся с ярко-бирюзового на кислотно-синий. Циан. Предвестник перемен. Лучник потер виски. Вдруг холодный пот выступил на его спине, ноги стали ватными. Ощущения были не из приятных. Лучник постарался не показывать виду, но Сиплый, заметив его беспокойство, встревожился не на шутку:
Неужто опять Давление идет, второй день подряд? Ты в порядке?
Газ тоже занервничал:
Вчера пятерых забрало, будь оно неладно!
Лучник пропустил слова мимо ушей, удивившись тому, что он вспомнил эти ощущения. Но он не мог вспомнить другого: подавляющее большинство людей, доживших до этого времени, были неспособны предугадать скачок, ни вверх, ни вниз; они ориентировались на колокольный звон, который для многих был страшным, но необходимым предвестником физических мук и жутких страданий. После колокольного боя могло пройти несколько секунд. И Давление забирало еще чьи-то жизни Никто не мог даже предположить, зачем вдруг понадобилось звонарям бить в колокола, предупреждая тем самым людей о надвигающейся опасности. Разве что некоторым приходила в голову мысль, что именно звонари и были «производителями» Давления, иначе как они могли узнать с такой точностью о его приближении. В любом случае, практически все выжившие звонарей ненавидели. И боялись.