Joie de Vivre.
Но мы идем по острову дальше
Травяной сад. Эти ежегодно сменяющие друг друга шедевры.
Растения в саду как будто танцуют танец. Сначала на первый план выступают одни, потом другие. Замирая перед этой красотой, думаешь, что ты уже почти привык к определенной палитре, но через две недели почему-то создается впечатление, что на месте прежних растений высадили новые. А то, что вы увидите через месяц, и вовсе не похоже ни на какое логическое завершение. Растения цветут в разное время. Каждая из полянок солирует в свой черед, исполняя партию в эстетическом многоголосье.
Вдруг куда-то исчезли ажурные шляпки и здесь же выстроились строгие конусы-колпаки. Спокойная сине-фиолетовая волна переходит в фиолетово-сиреневую и очень органично сменяется пронзительно-розовым восковым свечением. Местами роскошь чуть приглушается желто-зеленым покрывалом. Всю эту цветную эмаль ювелирно обрамляет золото злаков. Цвета смешиваются, переходят один в другой, растворяются
Травяной сад живет своей особой внутренней жизнью.
Названия растений это партитура, требующая отдельного прослушивания. Я назову только одно. Шалфей дубравный.
А когда начинает цвести Липовая аллея И все, ступающие на остров, какое там ступающие едва приближающие к нему, вдруг останавливаются в недоумении. Откуда? Ну откуда этот божественный аромат меда, луга, шелковистой травы? Откуда в воображении этот хрустальный мир, который искрится на солнце, звучит флейтой и одновременно трепещет перед гранитными тисками величественного мегаполиса?
Это «всего лишь» цветут липы Новой Голландии.
Деревья на острове отдельные реальные персонажи. Извините, но некоторые из них выразительнее и содержательнее встречавшихся мне актеров. Степенные уважаемые дубы. Красавцы-щеголи клены. Ты трогаешь их листья-ладони. Жаль, не одарят ощущением ответного рукопожатия, но поприветствовать шелестом могут.
В вечернее время каждое из деревьев, подчеркивая их стать, подсвечивается, и вот тогда они особенно повествовательны.
Как только прошел дождь, все скамейки тут же насухо протираются пожалуйста, присаживайтесь! С книгой или просто глядя ввысь. На чугунных фонарях ну никогда ни одной пылинки! Места общественного пользования намываются так, что дети до года, если опускаются на пол пятерней или обеими, мамы не вздрагивают.
Остров моя любовь, мой антидепрессант, моя долгоиграющая карамелька сколько ни держи за щекой, вкуса и удовольствия не убывает.
Инвестирует воссоздание Новой Голландии экс-супружеская чета Романа Абрамовича и Даши Жуковой.
Знаете, когда гуляешь по острову, обращая внимания на все эти «мелочи», очень хорошо начинаешь понимать, почему кто-то беден, а кто-то сказочно богат. С таким подходом к делу невозможно не получить столь блестящий результат. И если относиться именно так ко всему, за что берешься
Но я не просто принимаю это как должное, на манер «повезло с видом из окна». Я принимаю это с благодарностью и ответственностью.
Если мое настроение начинается со слова «скверное», я считаю это крайней степенью распущенности. Я с собой строга. Ты живешь в красивейшем месте одного из самых красивых городов мира. Какая послеродовая депрессия? Даже думать об этом должно быть стыдно.
Как заметила одна моя добрая знакомая, тебе ли грустить здесь, в объятиях Абрамовича.
Петербург воспитывает.
Про первые успехи в освоении Joie de Vivre, обнаруженные в самое неожиданное время
Я начала по-настоящему осознавать, что же такое Joie de Vivre в самое неподходящее для этого время. Тогда объявили пандемию, запретили выходить из дома, на лицах и в голосах читалась паника.
Я села на кухне с чашкой чая и сказала себе: спокойно. На этой кухне пьют чай с 1890 года. В этой квартире люди пережили революцию, блокаду и всё, что из этого следует.
А ты про пандемию.
И что делать?
А ничего. Точнее, одевай дочку и иди гуляй. Не отходя от парадной, вдоль канала. А лучше вон во внутренний дворик.
Здесь, в городе особой судьбы, многое воспринимаешь спокойно.
Мой любимый муж не понимает, как можно утром пить с вечера заваренный чай. Он цитирует японцев, которые в таких случаях говорят, что вчерашний чай приравнивается к укусу змеи.
Ну что ж, значит, на завтрак у меня укус змеи.
А про себя я представляю, сколько раз заваривали заварку в блокадном Ленинграде. Десять? Двадцать? Сто? Да, мы не в блокадном Ленинграде, но строить проблему из вчерашнего чая точно не стоит.
Соседка с редким именем Ираида, пережившая те 900 дней, рассказывала, как пили чай «вприглядку». Подвешивали кусочек сахара, садились за стол и, прихлебывая кипяток, смотрели вверх на сахар. Ираида уверяла, что вкус кипятка от этого несказанно менялся, было гораздо вкуснее! Она вообще была потрясающая. Во время бомбежек не спускалась в убежище надоело. А чтоб не вздрагивать от грома разрывающихся снарядов, включала патефон.
Почему-то право на эвакуацию в их семье получил только отец. Корабль, на котором он, один из всей семьи, пытался покинуть окольцованный фашистами город, разбомбили сразу же, у берегов Ленинграда. Ираида почти до девяноста лет дожила. Всё с тем же патефоном. Вспоминая о потерях той страшной войны, Ираида всегда с болью упоминала и свою умершую от голода подругу Леночку Гумилёву.
Тогда мне показалось, что пандемия самое время родить ребенка. Когда вы молоды и свободны, так и несет куда-то, попробуй, усиди! Ресторан «Паруса на крыше» и ай-на-не!
А когда у вас дома прелестнейший малыш, «Приставалки» Саши Чёрного и мультфильмы по рассказам Сутеева, на все ограничения хочется ответить только одно. Не очень-то и хотелось.
Пережившим декрет пандемия не страшна.
Просто проводишь параллель: пандемия это декрет. Нет, я серьезно. И сразу начинаешь по-другому к этому относиться. Совершенно по-другому. Потому что пандемия это чума. А декрет это благословенная изоляция.
Моя знакомая-психолог в первые три месяца пандемии заработала миллион. Оставшись наедине с собой, некоторым хотелось застрелиться, повеситься, но прежде они хотели об этом поговорить.
Мы встретились случайно, она сказала, что у меня странный благостно-умиротворенный вид и спросила: ты-то как выживаешь?
Я не выживаю, а живу. Я три года в декрете и с приходом всеобщей изоляции в моей жизни ничего не изменилось. За эти три года я научилась быть счастливой, независимо от внешнего мира. Не то чтобы я в нем не нуждаюсь, просто оставшись без этого мира, я не испытываю стресс. Вдруг. Не испытываю. Неужели? Joie de Vivre.
Улитка
Дождик лил, как из ведра.
Я открыл калитку
И увидел средь двора
Глупую Улитку.
Говорю ей: Посмотри
Ты ведь мокнешь в луже
А она мне изнутри:
Это ведь снаружи!
А внутри меня весна,
День стоит чудесный!
Отвечала мне она
Из скорлупки тесной.
Говорю: Повсюду мрак
Не спастись от стужи!
А она в ответ: Пустяк.
Это ведь снаружи!
А внутри меня уют:
Расцветают розы,
Птицы дивные поют
И блестят стрекозы!
Что ж, сиди сама с собой
Я сказал с улыбкой
И простился со смешной
Глупенькой Улиткой
Дождь закончился давно.
Солнце на полмира
А внутри меня темно,
Холодно и сыро.
Андрей Усачёв
И коль уж мы так много и громко говорим о распространении вирусов, почему бы не говорить чаще о том, что люди способны заразиться друг от друга и чем-то хорошим.
Есть люди, заражающие красотой. Рядом с ними хочется выпрямить плечи и добавить к утренней зарядке еще один комплекс упражнений. Есть заражающие альтруизмом и человеколюбием. Они столько делают для других, что и ты невольно задумываешься.
Есть люди, рядом с которыми волшебным образом смолкает бранная речь