Ренард де Креньян, коротко кивнул он и без лишних расшаркиваний показал глазами на стол. Поедим? А то каша остынет.
Де Креньян, чурбан неотёсанный, прояви уважение! Ведёшь себя как дремучая деревенщина, позоришь весь Восточный Предел! взвился де Лотрок, выскочив из-за спины де Безьера. Перед тобой младший сын герцога де Монфор-Ламори, наместника Южных Пределов и титулованный дворянин!
Ренард смерил ленивым взглядом обоих.
«Надо же, герцог Считай, королевская кровь. И уже виконт в таком юном возрасте. Де Лотрок бы лопнул от спеси, если бы оказался на месте Этьена. А этот, смотри-ка, ведёт себя по-людски. Вежлив, учтив и спокоен. Как там дальше будет, неясно, но пока южанин заслуживал уважения».
Аристид, полно, не стоит так распаляться. Де Креньян не оскорбил меня ни поступком, ни словом. И не нужно выпячивать мою родословную напоказ, мы все здесь на равных условиях, остудил своего прихлебателя виконт, невозмутимо уселся за стол и взял ложку.
Послушай умного совета, де Лотрок. Тебе и в самом деле лучше жевать. Говорить у тебя плохо выходит, не удержался от шпильки де Креньян, устраиваясь на своём месте.
Аристид запунцовел от злости, но смолчал и присоединился к товарищам.
* * *
Завтрак закончился. Леджер построил новобранцев, но погнал их не к ристалищу, как ожидалось, а во внутренний двор. Там за донжоном, в закуточке у самой стены приютилась церквушка с молельным залом. Небольшим, но достаточным, чтобы вместить несколько десятков человек. Туда их и завели.
Церковь как церковь. Крест, аналой, канон со свечами. Рассеянный свет падает из стрельчатых окон, сводчатый потолок подхватывает каждый звук, запах ладана и горячего воска щекочет ноздри. Необычно только одно скамьи в ряд по обе стороны широкого прохода. То есть здесь дозволено сидеть пред ликом Господним?
Рассаживайтесь, дети мои, не стесняйтесь, подтвердил робкое предположение чей-то медоточивый голосок.
Ренард, в числе многих, оглянулся.
В зал входил клирик. Даже не входил вкатывался, настолько гладким и плавным выглядело каждое его движение. Невысокий, сбитенький, с округлым брюшком. На круглом лице круглые ушки, круглая тонзура в окружении русых волос
Ренарду почему-то вспомнилось, как Симонет масло сбивала крутила рукоять пахталки, пока не появлялись жирные жёлтые сгустки, после собирала те в большой ком и прятала в подпол. А пахта шла на откорм свиней. Поросята, кстати, тоже вспомнились. Розовые такие, откормленные, с маленьким пятачком
Ты чего застыл, отрок? прошелестел клирик, и Ренард догадался, что это ему.
Остальные уже расселись по скамьям, в проходе остался только сержант и он сам, увлёкшийся воспоминаниями. Ренард смутился и пристроился на ближайшей скамье, с самого края.
Рад видеть вас в этом храме Божьем, дети мои. Я отец Нихаэль, ваш учитель и духовный наставник. Можете ко мне обращаться в любое время и с любыми вопросами. Словом ли, делом ли, но я с удовольствием помогу каждому. Все мы дети Господа нашего и братья по вере, поэтому обязаны возлюбить ближнего своего и по мере сил помогать. Так что не стесняйтесь, ничего в этом зазорного нет
По рядам новобранцев побежал одобрительный ропот. Помощь им до сих пор не предлагали и участие не выказывали, обычно встречали руганью и колотушками. А тут знакомство не успели завести и на тебе. Помогу. Даже Ренарда поначалу очаровал голос церковника, хоть святых отцов он в последнее время не очень жаловал. И не удивительно. Насколько при виде Дидье кровь стыла в жилах, настолько же толстенький клирик располагал к откровениям. Хотелось ему пожаловаться, рассказать, доложить А он всё говорил, говорил, говорил И голос такой, сладенький, приторный липкий. Словно обволакивает тебя паутиной и тащит куда-то
Ренард очень не любил, когда его тащили, да ещё против воли. Он встрепенулся, начал сопротивляться, нутро жгло от желания снять с клирика морок. Сорвать с него маску, как научила Аннет. Явить всем жуткую сущность, скрытую под благостным образом и белой рясой.
Ренард припомнил вербальную формулу, обратился за силой, сомкнул пальцы И уже почти щёлкнул Но по здравому размышлению решил повременить просто тряхнул головой. И помогло без всякой волшбы. Наваждение спало, словно и не было вовсе, на языке остался неприятный паточный привкус.
Остальные же подались вперёд, пожирая отца Нихаэля глазами, и чуть слюни на него не пускали. Ну разве что за редким исключением.
Знаю, что вас держали в неведении, но это отчасти и моя вина. Я занимался неотложными делами святой инквизиции, но как только прибыл в Иль-де-Вилон, сразу же поспешил к вам, дети мои. И теперь всё будет хорошо.
Отроки послушно кивали да, теперь всё будет хорошо отцу Нихаэлю невозможно не верить. А тот и не думал останавливаться.
Полномочные братья из святой инквизиции уже рассказали вам, что вы Избранные, но не объяснили, что это значит
А ещё обещали кормить вволю, жалобно проблеял Пухлый, вытянув руку вверх, и денег давать обещали.
Леджер уже стоял рядом с нарушителем тишины и заносил для удара палку, но церковник его остановил плавным жестом.
Не нужно насилия в Божьем храме, сержант. Отрок просто чуточку несдержан. Мы обсудим это немного позже, сын мой, мягко пообещал клирик Пухлому и продолжил: Так вот. Кто такой Избранный? Для чего его отметил Господь? Какова его цель? Кто-нибудь знает ответы?
Отец Нихаэль обвёл взглядом отроков, но те завороженно ловили каждое его движение и молчали.
Вот об этом мы и поговорим. Испокон веков Триединый присматривал за человеками и в своём всеведении отбирал самых смелых, сильных и рассудительных себе в помощь. Тех, кто способен оживить небесный металл, кому по силам справиться с ересью, кто сможет противостоять тёмной волшбе и прочим врагам истинной веры. А врагам несть числа. Ложные боги в неизбывной злобе насылают жутчайших тварей, питают силами своих кровавых жрецов и совращают людей с пути праведного
От его монотонных речей отяжелели веки, слипались глаза, кто-то даже всхрапнул и сонно причмокнул. Ренард же, напротив, весь превратился в слух. Эту историю он уже слышал. Но совсем с другими героями
О жутких тварях ему поведал Вейлир, только называл их иначе. И не все они жуткие. Конечно, и среди них есть чудовища, но зелигены, к примеру, очень даже красивые и совсем безобидные, а луговёныш и вовсе смешной. И никто их специально не засылал. Они всегда были. Ещё с тех времён, когда про Триединого и не слышал никто.
И древние боги раньше благоволили людям, всячески им помогая. А друиды стали кровавыми, когда в Бельтерну заявились провозвестники из Литалийской империи. Аим тоже говорил, что боги избирали людей испокон веков. И тех, кто ковал небесный металл, и тех, кто им владел.
Получается, отец Нихаэль врёт? Присваивает церкви и Триединому чужие заслуги? Но зачем? Не проще ли правду сказать?
Впрочем, Ренард оставил сомнения при себе и не стал их озвучивать. Во-первых, смысла нет если уж отец Нихаэль начал врать, то с лёгкостью и продолжит, а во-вторых, чем слушать кого-то, всегда лучше самому разобраться. Де Креньян так с детства привык и не желал изменять своим привычкам.
А клирик меж тем продолжал вдохновенную речь:
Именно вам предстоит отделить зёрна от плевел, избыть неизбывное зло и охранить паству Его от непотребной ереси. В своей непримиримой борьбе вы покроете себя славой, встанете рука об руку с сыновьями Его, а в конце пути вознесётесь в райские кущи.
А почему меня в «стражники» определили? раздался чей-то обиженный голос. Я, может, тоже хочу покрыть, избыть и вознестись в райские кущи.