Впереди показался дом, мягко светящийся, как аквариум. Артур подошел к нему, и тот открылся. Джиневра даже не удивилась, откуда Артур тут все знает.
Внутри внутри было очень похоже на их охотничий домик вешалка из оленьих рогов в прихожей, пол из светлого дерева, пестрое покрывало на постели. Только камин был авалоновский стеклянный куб, в котором танцевали языки пламени, и странные свечи, расставленные по всему периметру вокруг холодные, не источающие тепла. Джиневра задела одну подолом, но свеча даже не дрогнула.
Артур остановился посреди комнаты, стаскивая перевязь с ножнами.
Джиневра отступила к окну.
В парадном мундире, нарядный и красивый, Артур был очень похож на того, фальшивого, который остался в Камелоте. Только этот был настоящий, а тот Джиневра до сих пор не могла объяснить волну стылого ужаса, которая поднималась откуда-то из живота при каждом воспоминании.
Артур почувствовал взгляд, поднял голову и улыбнулся ей.
Не смотри на меня так! Джиневра отвернулась к окну и закрыла лицо руками. Не смотри на меня так, иначе я не смогу!
Что не сможешь, Джин? озабоченно спросил Артур.
За окном стоял мрак. В стекле проступало ее отражение, и сквозь него призрачный силуэт за ее спиной.
Не смогу сказать, Джиневра сжала себя за плечи. Лица Артура у отражения не было видно, и это было хорошо. Так было проще. Я просила я просила тебя возвратиться ради Камелота. И это была правда. Я сказала, что я никогда не сравнюсь с твоей мечтой. И это тоже правда. Чего я не сказала горло ныло, как один сплошной синяк, и слова приходилось выталкивать наружу через силу. Что, когда ты ушел в Аннуин, я пожелала, чтобы ты вернулся ко мне. И никогда не покидал меня. И ты вернулся только я быстро поняла, что это не ты. Потому что я знаю, что ничто и никогда не встанет выше Камелота в твоем сердце. Тогда тогда мне стало страшно, и я попросила Ланса увезти меня. Блейз привез нас на Авалон, Мерлин отправил нас в Аннуин остальное ты знаешь. Теперь ты здесь. Но этот это этот в Камелоте. На твоем троне.
Джиневра замолчала. Артур тоже молчал, и его молчание наполняло комнату, как вода трюм тонущего корабля.
Но, когда он заговорил, он сказал совсем не то, что она ожидала.
Правду сказала Грейс
Джиневра резко обернулась:
Кто?
Артур отошел и сел на постель, упершись локтями в колени.
Я не рассказывал тебе про Грейс?
Нет.
Артур резко откинулся на спину, будто его толкнули в грудь ладонью. Потер переносицу, закинул руку под голову и уставился в потолок. Под потолком от свечей ходили тени. Джиневра не выдержала, подошла и села рядом на край, чтобы видеть его лицо.
Это было еще до тебя и еще до моей коронации. Дела шли ни шатко ни валко, на окраинах шла вялая грызня, Пеллинор был регентом и тащил большую часть обязанностей, я очень старался не отставать, но я был мальчишка, сама понимаешь. Я встретил Грейс и потерял голову. Она была авиатрикс. Самолет ее назывался «Тифон», она звала его «Ворчун», из-за двигателя она постоянно с ним разговаривала в воздухе «давай, малыш», «молодчина, поддай газу» Я иногда путался, к кому из нас она обращается Артур заметил, как Джиневра на него смотрит и осекся. Вздохнул и продолжил. В общем, так все и шло. Потом меня короновали наконец-то! и я пришел к ней и сказал, что хочу видеть ее своей королевой. Она засмеялась и сказала у меня нет титула. Я сказал я дам тебе какой угодно титул. Тогда она взяла мою ладонь, приложила к своему животу и сказала чувствуешь шрам? Это мой первый самолет разбился. Я никогда не дам тебе наследника, сказала она. Но я был мальчишка, и я был упрямый, и я сказал разве император Пий не усыновил Марка Аврелия? И тогда она поцеловала меня и сказала Артур, я никогда не буду твоей королевой. Почему, спросил я. И она ответила потому что я не хочу.
Меня будто молния ударила, а она сказала Артур, королевой при тебе может быть или хорошенькая куколка на троне или женщина, которая ради долга умеет наступать себе на сердце. Я слишком сильна для первого и слишком слаба для второго. У меня есть мой самолет и мои небеса, Артур. Ты хороший мальчик, но я не брошу свою жизнь под ноги твоей судьбе.
Все, что я смог выдавить значит, ты с самого начала знала, что это не навсегда? А она посмотрела на меня удивленно и спросила разве Пеллинор не сказал тебе?
Я пошел к Пеллинору. Наговорил ему глупостей, конечно Пеллинор посмотрел на меня и сказал я служил Утеру до того, как он сошелся с Игрейной, и я служил тебе все это время. У Пендрагонов горячая кровь, а нам уже хватило одной усобицы. Разве я не прав, попытавшись предусмотреть все?
Ты прав, сказал я. Но скажи, сколько ты предложил Грейс за меня, чтобы я знал, во сколько меня оценили.
Новый двигатель для ее самолета и содействие в перелете до Хай-Бразил, сказал Пеллинор.
Хорошо, сказал я. Пусть получит и то, и другое.
Мне мне надо было попрощаться с ней, но, правду сказать, я не смог.
Но потом я поклялся, что буду сам выбирать, кого любить И я выбрал тебя.
Артур сел и посмотрел на Джиневру серьезно и без улыбки:
Я смотрел, как ты ведешь себя, как ты говоришь с людьми как ты улыбаешься, как ты двигаешься, как ты принимаешь решения Мне он протянул руку, будто хотел коснуться ее щеки, но тут же отдернул, мне всегда было легко любить тебя. Но я король. Я не могу выбирать только сердцем. Я мог желать других женщин но я никогда не желал другой королевы. Ты пожелала другого но вернулась за мной в Аннуин, хотя могла оставить себе трон, корону и короля, который бы больше тебя устраивал. Это единственное, что имеет значение.
Значит, ты не сердишься на меня? спросила Джиневра.
Артур покачал головой:
Ты так спрашиваешь, будто у меня есть выбор, сердиться или нет. Эту ситуацию заварили мы оба, и больше решать ее некому.
Джиневра взяла его лицо в ладони:
Я спрашиваю не короля, тихо сказала она. Я спрашиваю любимого.
Артур судорожно вздохнул. У него сделалось совсем юное лицо мальчишеское и беспомощное.
Джин, выдохнул он. Ох, Джин. Поцелуй меня, и все пройдет.
Ланс пришел в себя посреди леса. Уже по запаху было ясно, что это не Авалон откуда-то тянуло костровым дымом. Ланс пошел в ту сторону, отбиваясь от зудящего комарья, и вскоре вышел к костерку.
У огня сидел Блейз и чистил грибы.
Ланс молча подошел и сел к огню.
Блейз так же молча зачерпнул из котелка чая и протянул ему. Ланс взял помятую жестяную кружку и сел рядом.
Огонь трещал. Снизу от реки тянуло холодом. Над рекой медленно проступали бледные звезды. Чай был черный как чернила и на вкус такой же.
Блейз, спросил Ланс. Зачем все?
Блейз моргнул близорукими глазками, вздохнул и пошурудил в костре. Вверх ринулся сноп искр.
А что, было б лучше, если бы ничего не было?
Ланс поболтал кружкой. В черном отразился алый блик.
Не знаю. Нет, наверное.
[3х05] мальчик
Бифштекс. И салат. И апельсиновый сок, Джин, хочешь апельсиновый сок? В стене белел квадрат матового стекла. Артур прикладывал к нему руку, загадывал желание, стекло исчезало, и появлялось то, что он просил. Артур сиял, как фокусник, вытащивший зайца из шляпы. Давай попробуй, это просто!
Джиневра приложила ладонь к стеклу. Отняла и с сомнением посмотрела на Артура.
Стекло исчезло, и на полке обнаружился кусок торта на фарфоровом блюдце.
Видишь! обрадовался Артур. Я же сказал, что просто!
Джиневра взяла блюдце и села за стол. Торт был многослойный, с розовой глазурью и толстым слоем крема между коржами. Джиневра отломила кусочек, положила его в рот и поняла, что сейчас заплачет.
Невкусно? встревожился Артур.
Вкусно. Именно это меня и беспокоит. Она принялась разламывать ложечкой бисквит пополам, еще раз пополам, еще раз пополам. Мне было пять лет. Няня испекла мне торт на день рождения сама, представляешь? Розочки эти кремовые Джиневра закусила губу. Все, как я помню! Она отбросила ложечку. Ложечка жалобно зазвенела. Но это же не он! Не тот самый торт!