Пауза длилась несколько мгновений. На другой стороне слышались крики, и туматам явно было нелегко. Богдан с трудом перебрался по трупам лошадей на другую сторону и обвёл взглядом поле боя. Всё пространство перед входом в ущелье, вплоть до начинавшегося на подъёме кустарника, было забито телами уйгурских воинов.
Несколько больших и маленьких групп противника всё ещё продолжали сражаться, не видя, что они обречены. Им, наверное, казалось, что они теснят охотников, однако хотя туматы под их напором и отступали, при этом они всё же окружали монголов по бокам, и это обволакивающее отступление приводило к постепенному окружению каждой группы.
Со стороны ямы хаотичное движение тел напоминало мышиную возню, и на мгновение Богдану показалось, что это плохая тренировка, настолько неуклюже и зажато действовали туматы и однотипно, линейно нападали уйгуры.
Да, настоящий бой был совсем непохож на то, что они отрабатывали на тренировках. Туматы боялись колотых и рубленых ран, и это было видно. С одного раза страх не преодолеть. Но ведь совсем недавно он сам чуть не стал жертвой такой же зажатости и эмоционального шока! Пора было спешить на помощь.
Рядом послышалось тяжёлое дыхание товарищей. Молодые охотники тоже перебрались через яму и теперь стояли за спиной, готовые следовать за ним. У всех, кроме Богдана, были мечи. Значит, им было так удобней, и память зафиксировала этот странный момент на потом. Получалось, что в бою охотникам было легче сражаться мечами, чем палкой или копьём
Щиты, показал он в сторону десятков лежащих вокруг них тел. У всех уйгуров были щиты. И практически в каждом торчало по несколько стрел. Берите! Блок, удар в пах или ногу! напомнил он ещё раз. Это движение они отработали до автоматизма. Однако теперь это делать было легче. Вместо руки был щит. Фух, пошли, эти слова уже были сказаны тихо и самому себе, скорее для восстановления дыхания.
Богдан перешагнул через одно тело, другое и с разбегу обрушил несколько ударов на шеи уйгуров в ближайшей толпе. Дальше его снова поглотил водоворот движений и энергии, которую он почти физически ощущал теперь в каждом попадавшемся ему на пути человеке. Это чувство помогало определять ближайшую угрозу и наносить всего один удар вместо трёх-четырёх, как раньше.
В итоге Богдан прошёл сквозь пару десятков уйгуров и монголов, оставив после себя неподвижно застывшие тела шести человек, и вдруг неожиданно оказался лицом к лицу с туматами. Те радостно закричали, и только Нурэй, скривил лицо и опустил саблю от усталости.
В пылу схватки никто не заметил, что несколько монголов подхватили своего сотника под руки и оттащили к яме. Байрак не приходил в сознание и лежал с отрытым ртом. Но воины всё равно пытались спасти его. У ямы они с трудом перебрались на другую сторону и, схватив несколько лошадей уйгуров, сумели ускакать обратно.
Потом никто так и не смог объяснить, как им удалось провести скакунов через дальнюю яму, но, видимо, страх смерти и желание выжить совершили чудо. Старейшины позже говорили, что монголам помог дух степи. Он якобы перенёс лошадей по воздуху, потому что у него была сила ветра.
Тем временем, на поле боя происходили более прозаичные события. Справа и слева молодые туматы буквально смяли уйгуров, напав на них сзади, а та кучка, которая осталась в центре, вдруг отступила назад, увидев перед собой странного молодого тумата. На нём был жёлтый уйгурский шлем, а в руках длинная палка. И ещё он был невероятно спокоен. Как будто ничего не боялся.
Первые ряды вытянули сабли вперёд и прикрылись щитами. Для Богдана это послужило сигналом к атаке. Он сделал шаг вперёд и приподнял заострённый конец палки на уровень пояса. Стоявшие рядом с ним туматы даже не пошевелились, находясь под действием усталости и магического гипноза его спокойных и выверенных движений. В этот момент чужак не был таким же охотником, как и они. Он ещё мог двигаться и наносить удары, а им уже нужна была передышка
Ха-а-ах! раздался короткий полу крик полу выдох. Богдану пришлось атаковать первым. Всем показалось, что удар наносился сверху и должен был попасть ближайшему монголу в шлем. Однако палка непонятным образом ударила в горло. Противник охнул, выронил меч и захрипел, пятясь назад, пока не споткнулся о ногу убитого товарища и не упал на спину.
Его соплеменник рванулся на помощь, прикрыв голову щитом. Вытянутая сабля молнией блеснула на солнце, разбрызгивая в разные стороны яркие блики солнечного света, но для Богдана это был всего лишь поток медленно приближавшейся энергии.
Удар палки отклонил движение клинка, после чего последовал короткий тычок прямо под нагрудник, в область паха. Противник сложился пополам, выронив саблю и щит. Шлем соскользнул с бритой головы и кувыркнулся под ноги, а сам воин с громким стоном опустился на колени и ткнулся лбом в землю, как будто решил в последний раз помолиться своим богам. Третий нападающий получил удар по ногам, а затем колющий удар в голову. Острие попало в глаз и пробило её до задней стенки черепа. Смерть наступила мгновенно.
Тем не менее врагам всё-таки надо было отдать должное. Оставшиеся четыре монгола с дикими криками бросились на Богдана со всех сторон, стараясь не дать ему возможности расправиться с ними по одиночке. И у них бы это получилось, если бы он остался стоять на месте.
Однако вместо напряжённого, готового к бою противника, согнувшегося в неуклюжей позе, злого и испуганного, перед ними оказалась пустота. Богдан успел заметить их единый, мощный порыв энергии, направленный в его сторону, и стал быстро перемещаться по кругу. Он забегал им за спину, и монголы вынуждены были следовать за ним. В своём общем порыве догнать жертву, они оказывались друг у друга на пути и мешали сами себе. Поэтому в итоге перед Богданом снова оказался один монгольский воин.
В это время опомнились туматы, и первым из них был Нурэй. Со звериным криком он набросился на ближайшего противника. Тот, правда, успел повернуться к нему лицом и подставил щит. Однако превосходство в силе было настолько большим, что главный охотник просто свалил его на землю мощным ударом сверху и сразу добил.
Второй монгол развернулся и оказал ему достойное сопротивление. Даже ранил Нурэя в плечо. Однако подоспевшие туматы проткнули ему ноги копьями, как учил Богдан, и уже потом лишили жизни. Больше сражаться было не с кем, потому что «вселившиеся в чужака духи леса» успели за это время расправиться с оставшимися двумя кочевниками.
На несколько мгновений над полем боя воцарилась невольная тишина. Тела погибших и раненых занимали всё пространство от начала кустистого склона до забитой трупами ямы. По прямой это было около ста шагов. Справа и слева стояли туматы с саблями в руках. Все тяжело дышали, и на их лицах застыло одинаковое выражение усталости, недоумения и растерянности.
Никто не радовался и не улыбался. Никто не праздновал победу, потому что само понимание победы до них ещё не дошло. Они все ещё были в бою, сражались с врагом, который хоть и был уже повержен, но пока вызывал в их первобытных душах неосознанный страх.
Постепенно стоны раненых привели туматов в себя. Они стали расходиться по огромной поляне в поисках своих товарищей. Раненых было очень много. В основном, от стрел. Но были и убитые. Освобождая соплеменников из-под тел монголов и уйгуров, туматы стали свидетелями первой стычки между Нурэем и чужаком. Всё произошло случайно, как, в принципе, всегда.
Стой! крикнул Богдан, увидев, как обезумевший от вида крови главный охотник стал колоть саблей раненых уйгуров и монголов. Стой, тебе говорю! он схватил Нурэя за руку, но тот вырвался и хищно оскалился, как настоящий зверь. В этот момент он был похож на одного из тех волков, с которыми Богдан столкнулся в прошлом году.