Увидев это, монгольский сотник Байрак рассвирепел от ярости, поняв, что его заманили в ловушку. Прощать такую подлость он не собирался. Ему бы развернуться и ускакать на стоянку основного войска, но как он мог появиться перед Субэдэем-багатуром, не выполнив задание? Это было равносильно самоубийству. Так лучше было совершить его здесь и сейчас. Так думал главный монгольский разведчик.
С одного края ямы, за которой прятались туматы, можно было проехать на лошади. Поэтому Байрак быстро оказался на другой стороне. Те, кто должен был сдержать его, лежали со стрелами в спинах. Монголы быстро поскакали к концу ущелья, где точно такая же яма была наполовину заполнена телами уйгуров и их лошадей. Однако около трёх сотен всадников всё ещё были живы.
Загоняй лошадей! приказал он одному из уйгурских командиров.
Но это же наши лошади
Тогда сам прыгай! Быстро! монгол был готов завалить эту яму их телами. Дрожащим голосом командир уйгуров отдал приказ сталкивать лошадей вниз. Низкорослые стрелки с большими луками выстроились у края, прикрывая их движение. Другие расположились вдоль склона, ожидая появления лучников туматов. Как только наверху мелькала чья-то фигура, к ней сразу устремлялись десятки стрел. Так преимущество охотников было сведено монголами на нет.
Когда яма наполнилась, стрелы полетели в сторону столпившихся напротив туматов. Несколько охотников были ранены. Уйгуры хотели отогнать их подальше и дать возможность спешившимся соплеменникам преодолеть эту ужасную преграду по колышущимся трупам своих лошадей.
Баргуджин не знал, что происходит на другой стороне, там, где молодые охотники должны были встретить второй отряд противника. Но раз оттуда не было никаких сигналов, значит, они сражались. Хотя в душе чёрной тенью промелькнула мысль, что неопытные юнцы, скорей всего, погибнут.
Огай, позови своих лучников, крикнул он вождю ситучей. Здесь они нужнее.
Сейчас. Куда их вести?
Туда, в кусты. Стреляйте по ним сбоку. А мы встретим здесь.
Жаркий день наполнял вязкий воздух ароматами цветущих трав, над камнями дрожало волнистое марево, а небо было таким прозрачным, что, казалось, там начинается дорога в другой мир, мир его предков.
Баргуджин мотнул головой. Наваждение пропало. Стоявшие рядом туматы не могли приблизиться к врагу. Длинные монгольские стрелы оказались слишком опасным оружием. А у его охотников не было ни одного щита! Но ведь уйгуры должны как-то перебраться к ним? Как? Неужели по своим лошадям?
Какое-то время вождь смотрел на убийство животных задумчивым взглядом. Но просто так стоять и ничего не делать, означало ждать свою смерть. Воины противника перебирались на эту сторону и разливались по поляне, как грязевой поток во время схода в горах.
Давай, окружай! громко приказал Баргуджин. Копья на землю. Как учили. Второй ряд, давай, Таитиш, Барсай, Хортой! он выкрикивал имена старших охотников, и те, вздрагивая, начинали выполнять команды. Опытные, сильные люди, они тоже оцепенели, поражённые увиденным. Туматы замерли, как кролики перед удавом, глядя на приближавшегося к ним вооружённого и слаженно действующего противника. И ещё на всех сильно подействовала неудача с камнями. О гибели их товарищей на другом конце ущелья, здесь ещё не знали.
Сюда, сюда! это уже Нурэй расставлял тех, кто должен был метать копья над головами первых рядов, как учил чужак. Всё пришло в движение, и вскоре на расстоянии тридцати шагов вокруг ямы образовался полукруг из стоявших на одном колене людей. За ними возвышался второй ряд, дальше подняли дротики третья, четвёртая и пятая линии. Туматы взяли яму в полукольцо. Всё, как делали вместе с чужаком, когда готовились к этой битве. Однако на самом деле это было только начало.
Островерхие шапки уйгуров стали приближаться, но туматы уже были готовы к их атаке. Прижимаясь к земле, враги медленно ползли вперёд, прикрываясь щитами. Вот они уже подошли на расстояние броска дротика. Но охотники, помня приказ, ждали. И уйгуры не выдержали. Выхватив мечи, они с отчаянными криками бросились вперёд.
Поднять! прозвучал приказ вождя, и несколько десятков копий поднялись с земли, целясь в грудь и живот набегавшим врагам. Вторая линия сделала то же самое. Глухие стоны от первых ударов сменились криками боли. Ужас перекосил лица уйгуров, они пытались упереться ногами в землю, откинуться спиной назад, чтобы избежать смотрящей им в лицо смерти.
Однако волна напиравших сзади товарищей, подгоняемых криками грозных монголов, беспощадно толкала их вперёд. Не думая, многие стали падать на землю, и это на время спасло им жизнь. Но не тем, кто отчаянно напирал сзади. Спотыкаясь об упавших, они наступали на них, прыгали вперёд и сразу напарывались на одно или два острия.
Туматы не могли больше удерживать копья, на которых висели по два или даже три уйгура. Стоны отчаяния и боли неслись со всех концов этого небольшого поля. Дух смерти, как потом говорили об этом старейшины, стал собирать свой обильный урожай, радуясь удачному дню.
Отхлынув назад, первая волна вскоре снова рванулась вперёд, прямо по трупам и телам стонущих раненых. Далеко сзади послышался свист стрел. Это монгольский сотник Байрак, заметив хитрость охотников, решил помочь уйгурам. Однако стрелы монголов не долетели до туматов, и попали в спину своим.
Вперёд! Все вперёд! в ярости кричал Байрак, стуча древком по спинам столпившихся у края уйгуров. И вот третья волна, уже более осторожно и медленно, прикрываясь щитами и выглядывая из-за них, как хитрый зверь на охоте, вытянув вперёд сабли, стала приближаться к туматам. Однако охотники были готовы. Громко прозвучала очередная команда:
Бросай! зычный голос Баргуджина долетел даже до монголов, заставив сотника Байрака повернуться в его сторону. Но лучше бы он туда не смотрел. То, что он увидел, заставило его кровь закипеть от ярости и злости. Туматы опустились на землю, как будто собирались просить о пощаде. Но вместо этого за их спинами выросли фигуры с короткими копьями-дротиками.
Не-е-ет! закричал монгольский разведчик, увидев, как несколько десятков островерхих шапок вздрогнули и рухнули лицом вниз, образовав пустоту между уйгурами и туматами.
Бросай! раздалась вторая команда, и ещё столько же замертво упали на землю. Баргуджин знал, что запас дротиков был большой, и не волновался. Однако он не ожидал, что противник окажется умным и сможет перестраиваться по ходу боя.
Ложись! Всем лежать! Кричи, всем лежать! заорал сотник Байрак, и команда очень быстро достигла уйгуров по другую сторону заваленного лошадьми провала. Стрелять! Без остановки! Двадцать стрел каждый. Потом переводите туда наших коней! приказал он лучникам, и повернулся к остальным разведчикам: За мной, по спинам!
Сотни стрел устремились в сторону туматов. Теперь лучники уже стреляли вверх, и некоторые стрелы стали долетать до передних рядов охотников. Послышались крики. Почти половина стоявших впереди туматов, были ранены. Ведь у них не было щитов.
Назад! Отходи назад! закричал Баргуджин. Надо было спасаться от стрел. Но отступать туматы не умели. Не научились. На это просто не хватило времени. И вот тут началась неразбериха.
В это время монголы успели перебраться через яму, как муравьи через ствол упавшего дерева, и врубились в их нестройные ряды. Тут сразу стало ясно, что тренироваться это одно, а сражаться другое. Бесстрашные монголы, орущие рты, зверский оскал и бешеный напор всё это угнетало даже самых сильных охотников.
Баргуджин понял это, когда увидел, как испуганно вытянули перед собой копья туматы и ситучи, как несмело стали отбивать сабельные удары те, у кого тоже были сабли, как готовы уже были всё бросить и побежать