Третье пробуждение вышло более удачным. Богдан сразу это понял, едва открыл глаза и увидел вокруг бледный дневной свет. Полумрак и тени остались там, в бессознательном. В воздухе витал приятный аромат выпечки. Желудок сразу отозвался громоподобным ревом, напоминая, что ел в последний раз Богдан очень-очень давно. В своей прошлой жизни.
О, проснулся! Поднимайся, давай, умывайся! День на дворе! Мирто был где-то поблизости и гремел посудой. Богдан медленно свесил ноги с лежанки и встал босыми ступнями на дощатый пол. Половица тут же приветственно скрипнула под ногой. Богдан вздрогнул и замер.
Ну чего встал! Давай-давай, шевелись. Небось отлежал себе все бока за это время! Мирто добродушно посмеивался где-то за спиной и Богдан, наконец, обернулся. У противоположной стены, вдоль окна, стоял широкий деревянный стол. Возле него и колдовал мужчина? Старик? Мирто стоял спиной к Богдану и тот так и не видел его лица. Волосы, чуть вьющиеся, темно-серого цвета были вроде бы и седыми, а вроде и нет. Широкие плечи, сильные руки Богдан помнил, как они тянули его наверх из полыньи, а потом поддерживали во время лечения. Немощным Мирто точно не был. Но и молодостью от него не веяло. Богдан нахмурился, так и не определившись, кто же перед ним. Мирто между тем махнул правой рукой в сторону:
Иди там. Кувшин с водой, полотенце. Гребень найдешь.
Богдан пошевелил пальцами на ногах, почувствовал как прохладный сквозняк касается ступней и, наконец решившись, скрылся за занавеской. В тайне он надеялся найти в умывальне зеркало. Хотелось посмотреть, остались ли на лице следы после его приключений в лесу. Но ни зеркал, ни даже блестящей поверхности ничего, что могло бы показать Богдану его отражение, он не встретил. Значит, не видать ему пока лица своего. От этой мыли Богдан замер.
Ну что ты там застрял? Водяница утянула, что ли? Мирто подошел и отодвинул занавесь.
Я не помню своего лица! не оборачиваясь прошептал Богдан. Подняв руки, он принялся ощупывать себя рот, нос, щеки и уши, глаза все было на месте. Но Богдан не помнил, как все это выглядит. Какого цвета у него глаза. Есть ли шрамы? Пальцы подсказывали, что нет. Но наверняка он не знал.
Я не помню своего лица, растерянно повторил Богдан, оборачиваясь. И воскликнул: И не вижу вашего! Кто вы? Куда я попал? Что со мной случилось?
Голос льдистым звоном пролетел по избе. Разбился о бревенчатые стены, осыпался вниз острыми осколками, полными страха и горечи.
Ну-ну, тише, тише. Ты на Грани.
Я знаю, что я на грани! Я встретил какое-то чудовище в лесу. Я утонул в черной полынье. Я видел как утопился Жорик. Сам утопился, слышите? Сам просто взял и шагнул в полынью!
Его заболтала туманница. Я не успел его спасти, перебил Мирто.
Что? Какая туманница? Что за сказки вы мне тут рассказываете? То восставшего мертвеца сочиняете, то каких-то туманниц и водяниц! Еще скажите, что это избушка на курьих ножках и во дворе сидит Баба Яга!
Злое шипение долетело откуда-то из-под лавки у стены.
А ну! Не поминай! прикрикнул Мирто и Богдан почувствовал, что сейчас заплачет. Разрыдается, как малолетнее дитё, у которого в песочнице отобрали машинку. И тут же волна злости окутала его с головы до ног. Он сжал кулаки и упрямо стиснул зубы. Ну, уж нет! Не рыдал из-за Сани и его дружков, и тут вытерпит! Еще какие-то сказки его пугать будут!
Мирто, все это время молча стоявший у стены, усмехнулся и махнул рукой в сторону лавки у стола:
Пойдем, попьем чаю, да побеседуем.
Ни шагу не сделаю, пока не ответите на мои вопросы! уперся Богдан.
Мирто снова усмехнулся:
Ишь ты, какой деловой. Я же могу и силой усадить. А? Может, сам таки усядешься?
Богдан поколебался пару мгновений, но в конце концов понял, что упрямиться, по меньшей мере, глупо. Потому с гордым видом прошагал к столу и уселся на лавку. И уставился на Мирто:
Ну? Сел на пенек, дальше что? Съесть пирожок?
Это было бы неплохо, мужчина устроился напротив и протянул Богдану аккуратный румяный пирожок.
Что за бред!
Бери-бери, с ягодами! Со снежными! Силу телу и духу придают! Как надломишь, а оттуда вьюга-метель в лицо, да мороз льдистый!
Богдан настороженно взял протянутый пирожок, надломил его и закатил глаза. Внутри было обычное ягодное варенье.
Мирто, довольный собой, рассмеялся:
Поверил же! Но шутки рано шутить, в один миг он стал серьезным. Скажи-ка мне лучше, что последнее ты помнишь?
Богдан помялся, отложил пирожок и замер, не зная, надо ли рассказать всё-всё или же только самую суть? Да и не был он уверен в том, что помнил. Воспоминания были слишком смутными, неясными. Может ему вообще всё это приснилось. Видя, что Богдан сомневается, Мирто подбодрил:
Я уже начал раскрывать тебе тайны. Но в этом деле ты должен шагать мне навстречу. Иначе ничего не получится!
Что не получится? не решаясь приступить к рассказу, ответил Богдан.
Спасти тебя не получится, честно признался Мирто.
Так вы же уже спасли меня!
Мирто тяжело вздохнул и покачал головой.
Я же сказал. Ты на Грани. Между Явью и Навью. Изба эта стоит на границе миров, стережет покой тех, кто ушел и тех, кому еще не время уходить.
Так я голос Богдана внезапно охрип. Я умер?
Нет, снова качнул головой Мирто. Ты застрял между двух миров. Точнее даже между трёх. Но сейчас не это важно. Спасти тебя прежнего было почти невозможно. Но есть шанс спасти тебя будущего, понимаешь?
Нет, честно признался Богдан.
Мирто сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. И задал следующий вопрос:
Что ты знаешь о народе Скомрахов?
Глава 4. Скомороший люд
Что ты знаешь о народе Скомрахов? голос Мирто звучал спокойно и ровно. Но казалось, будто тишина в избе сгустилась и стала словно бы осязаемой.
О ч-чем? чуть заикаясь, переспросил Богдан. Ему казалось, что он снова барахтается в ледяной воде, посреди сумеречного леса. Только на этот раз вместо темных зловещих елей грядой стоят вопросы, на которые ему не спешат отвечать.
Скомрахи. Балагурный люд, веселый народ. Певчие, да Пляшие. Гусляры, да Дудники? Бубновы, Посвистовы, Бояны?
Богдан растерянно хлопал глазами, пока мозг, наконец, не выхватил знакомое слово.
Скоморохи! Это шуты такие, да? Гороховые!
Сам ты гороховый! смутно знакомый голос прозвучал в голове и затих. Богдан испугался, что Мирто сейчас разозлится. Но тот лишь усмехнулся.
Скомрахи, поправил Мирто. Не путай! Весёлый люд, да. Древний народ, стерегущий мир от не менее древнего зла.
На праздниках бывают! припомнил Богдан. На ярмарках всяких! Я видел ряженых однажды, когда нас в город вывозили.
Это актеры, подбирая слова, с негодованием выплюнул Мирто. Не то. Истинный народ давно сокрыт от людей. Растворились. Почти растаяли. Почти исчезли. Скитаются тенями, выходят на празднества, стерегут народ простой от всякой нечисти.
От умертвиев? не удержался Богдан.
Нет. От умертвиев стерегут ведьмаки. Все порождения, что дух и тело имеют их забота. Мы оберегаем от неосязаемого. От бесплотного. Но от злобного и мерзкого, понимаешь?
А протянул Богдан, ровным счетом не понимая ничего, и тут же спросил. А зачем вы мне это все рассказываете?
Затем, Мирто помедлил, подбирая слова. Что для того, чтобы выжить, тебе придется стать одним из нас. Пройти древний, сложный ритуал второго рождения. Новорожденным стать. Имя новое и судьбу новую принять.
В избе повисла звенящая тишина. Богдан слышал, как гулко в ушах бьется кровь сердце стучит, огонь в груди горит. Но тонкая, едва заметная, корочка льда не тает стережет его, оберегает. Это видение длилось всего мгновение, но как будто отрезвило Богдана. Он моргнул и медленно протянул:
А Если я не хочу становиться одним из вас?
На самом деле Богдан не знал, так ли уж он этого не хочет. Но таинственный мир, полный опасных тварей, о котором он ничего не знал до сегодняшнего дня пугал. Поэтому Богдан мог с уверенностью сказать, чего он хочет. И борьба с мировым злом в его список желаний не входила. Мирто как будто услышал его мысли. Качнулся вперед, положил руки на стол, сцепив ладони в замок и спросил: