Курнут громко и раскатисто рассмеялся. Схватил гитару, сел на табурет и запел:
Захожу я раз в кафе, нет, не пьян, но под шафе. Там сидит одна звезда, не звезда, а прям звезда. Пенелопа, Пенелопа, у тебя такая попа
Понеслось Урвилл усмехнулся, покачал головой, глянул на свои лунные скелетоны и, взвалив на плечи коробчатую сумку, направился к потайному ходу, что был в смежной комнатке.
Затрещали дверные висюльки. Ашма вздрогнула, закрыла глаза и притворилась спящей. Урвилл остановился у темно-зеленой занавески, закрывавшую дверь в подвал. Он хмуро уставился на Ашму.
Кто же ты на самом деле? проговорил он.
Пенелопа, Пенелопа словно отвечая Урвиллу, прогремел голос Курнута из смежной комнаты, и заплакала расстроенная гитара.
Урвилл отпахнул занавеску и исчез за дверью. На Ашму дохнуло затхлой подвальной сыростью. Ашма поморщилась. Кто же она на самом деле?
7
Завуч Датива подкралась к двести второму кабинету и притаилась за приоткрытой дверью, подслушивая и подсматривая.
В кабинете шел урок лесологии. Учитель Меламп рассказывал шестиклассникам о Лесе и об искупительном обряде.
И завуч Датива и директриса Ивея не раз предупреждали Мелампа, чтобы он придерживался школьной программы. Но Меламп почти каждый урок отклонялся от того, что было написано в учебнике, его постоянно несло не в ту степь, он распускал язык, с ним приходилось быть начеку и пресекать крамолу, которая так и перла из этого всезнайки и задаваки. За ним нужен был глаз да глаз и ухо да ухо. И ухо нужно было держать востро.
Каждый год в последний день октября город отдает Лесу агнца, говорил Меламп, расхаживая взад вперед от окна к двери, глядя себе под ноги и заложив руки за спину.
В классе стоял монотонный пчелиный гул, который в любой момент мог сорваться и перерасти в галдеж. Ученики пытались не умереть от скуки и занимались своими делами. Кто играл в крестики нолики, кто бахвалился новым магафоном (плоским аппаратом с магическим кристаллом внутри), кто рисовал, кто бросался бумажками.
Это очень старый обычай. Никто не знает, когда это началось и тем более, когда это закончится. Агнцем лесным может стать любой ребенок или подросток. Выбор может пасть на любого из вас.
Остается загадкой: сам Темный Лес или же слепой случай делает этот выбор. Одни лесологи утверждают, что выбор агнца закономерен, другие возражают и говорят, что выбор агнца абсолютно случаен. Приверженцы теории хаоса говорят, что Лесу все равно, кто будет агнцем, кого забирать к себе.
Опять его понесло, проворчала Датива за дверью и покачала головой.
А вы как думаете? спросил Маранд, белобрысый худощавый мальчик. Он сидел на первом ряду за первой партой и, рассеянно, вполуха слушая учителя, рисовал Мракоглотов, обитателей подземелья.
Меламп остановился и озадаченно посмотрел на белобрысого Маранда. Датива напряглась и, навострив уши, замерла за дверью.
Как я думаю? Хм Меламп задумчиво качнулся взад-вперед с носков на пятки и с пяток на носки.
Мне кажется, что по-своему правы и рационалисты, и апологеты случая хаосисты. Истина как обычно где-то посредине. Выбор Леса и закономерен и в тоже время случаен. В сущности это одно и то же. Мы не можем постичь, что такое Темный Лес и почему он поступает так, а не иначе. Так же как не можем представить собственную смерть Вот ты можешь вообразить, что тебя не станет? спросил учитель Маранда.
Маранд оторвался от рисунка, посмотрел на потолок, словно пытаясь представить, что его нет, и пожал плечами.
Да его и так уже нет. Тронешь его, он и рассыплется, смуглый плотный мальчишка с раскосыми черными глазами и густыми черными бровями хлопнул Маранда по спине ладонью.
Класс рассмеялся. Покраснев, Маранд развернулся и попытался ударить Бавла кулаком.
Но тот с ухмылкой откачнулся на спинку стула и показал Маранду оттопыренные средние пальцы. На Маранда посыпались точно конфетти бумажки.
Так. Тихо. Успокойтесь. Сейчас же успокойтесь, Меламп стал растерянно оглядываться.
Но гвалт усиливался, волнами прокатываясь по кабинету.
Не хотите слушать? Значит, пишем контрольную.
Нет! Нет! Только не контрольную! Взмолились все.
Заткнитесь уже! Крикнул смуглый мальчишка.
Да ты Бавл сам больше всех орешь, веско заметил сидевший за второй партой второго ряда Горазд и поправил черные роговые очки.
Заткнись четырехглазый, сказал Бавл.
Больше всех орешь, поддержала Горазда девочка Мима, оторвавшись от своего розового новенького магафона.
Класс присмирел и вернулся к пчелиному гулу.
А кто-нибудь знает, почему обряд совершается в последний день октября? Спросил Меламп, обводя взглядом монотонно гудящий класс. Проходы между партами были усыпаны скомканными бумажками. Он украдкой взглянул на лунные настенные часы. Еще двадцать минут ада. Обреченно вздохнул. Кто даст развернутый правильный ответ, тому пятерка.
Сидевшая на втором ряду Мима подняла руку.
Вот только скажи, зашипел на нее Тамп, худощавый вертлявый забияка с оттопыренными ушами, который сидел на третьем ряду. Он привстал и толкнул Миму в плечо.
Да, Мима, отвечай, кивнул Меламп.
А Тамп толкается, Мима скривилась.
Класс засмеялся. Волна шума и гама поднялась, прокатилась по кабинету и ослабла до пчелиного гула.
Тамп! прикрикнул лесолог.
А она своим магафоном хвастается, сказал Тамп.
А вот и не хвастаюсь, сказала Мима и покраснела. Она поспешно убрала магафон в сумку.
А вот и хвастаешься, сказал Тамп.
Хвастается, хвастается, ухмыльнулся Бавл.
Мима сверкнула на Бавла сердитым взглядом.
Он показал ей язык и средние пальцы.
Тамп! сказал лесолог.
Чего? сказал Тамп.
Отвечай на вопрос, сказал лесолог.
Какой еще вопрос? Тамп сделал большие круглые глаза.
Класс взорвался смехом.
Тамп сел и наклонился под парту. Сидящий рядом с ним Сабир, полный мальчик с серым лицом и темными кругами под глазами, с тревогой посмотрел на возящегося под партой Тампа.
Ты чего совсем что ли? зашептал Сабир, он отстранился от Тампа, растерянно глянул на учителя.
Молчи, придурок. Весь прикол испортишь, прошипел Тамп.
Что у Вас там происходит? Что еще за мышиная возня? Насторожился Меламп, вытянув шею и подслеповато щурясь.
Ничего, пискнул побледневший Сабир.
Ничего! отозвался из-под парты Тамп.
Тогда вылезай, давай, сказал Меламп.
Сейчас. Только шнурки завяжу! Отозвался Тамп из-под парты.
Меламп вздохнул и посмотрел на часы.
Тем временем Маранд настойчиво тянул руку и потрясал ей.
Отвечай, Маранд.
Маранд поднялся.
По преданию в последний день октября Великий Лесоруб спилил Большое Дерево.
И что впоследствии появилось на месте Большого Дерева?
Город. Что же еще Маранд снисходительно улыбнулся. За городом пустошь. А за пустошью Темный Лес.
С тех самых пор город приносит Лесу искупительную жертву. Так? сказал Меламп.
Ну да. Маранд кивнул и сел.
А что делает Лес с агнцами? спросила Перса, тихая хмурая девочка. На некрасивом угловатом лице темнели большие печальные глаза. Он их убивает?
Гул оборвался. Притихший класс уставился на Персу. Она покраснела и, втянув голову в плечи, потупилась.
Раньше Перса была веселой девочкой, все время шутила, смеялась. Но два года назад ее старшую сестру Хиону забрал Темный Лес. И Персу как будто бы подменили. Она стала молчаливой, незаметной, ушла в себя.
Об этом никто не знает, сказал Меламп. Еще никто не возращался оттуда. Остается только строить догадки, что же там происходит. Одни считают, что тело агнца уходит за Горизонт Событий, а душа остается блуждать по Темному Лесу. Другие утверждают, что наоборот душа агнца уходит за Пределы, а тело агнца Лес оставляет себе.