Глория посмотрела на меня с сомнением. Однако гонг прогремел во второй раз.
Я могу быть тихой, как мышка, доверительно заглянула я ей в глаза.
И Глория сдалась. Веки её на мгновенье сомкнулись в признании поражения, а потом она быстро глянула на меня, наказала не бродит по особняку почём зря и, подхватив юбки, едва ли не выбежала за дверь.
Я уж думал, она никогда не уйдёт, раздавшийся за спиной юношеский голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.
Слуга Фред, припомнила я его имя, стоял в тени особенно высокого растения. Был ли он там раньше? Как давно пришёл? Подслушивал ли мой разговор с Глорией? Все вопросы оставались для меня без ответа.
Я не могла просто так сюда прийти, а экскурсия по академии была хорошим поводом. Не мог выбрать место, куда студентке проще попасть?
Тебе в любом случае пришлось бы объяснять остальным, куда и зачем ты идёшь. Было бы хуже, если бы ты просто испарилась.
Ладно, в этих словах был свой резон.
Но почему именно оранжерея?
Сюда никто не ходит кроме пары преподавателей, а в это время они обычно заняты. Здесь безопасно, тихо и красиво.
Надо же, от него тоже не укрылась атмосфера этого места.
И чем мы будем заниматься? Чему я должна тебя учить?
Всему, что посчитаешь нужным: от кучи вилок на вашем столе до того, как правильно обращаться ко всяким герцогам и маркизам. Представь, что я актёр, которому нужно сыграть какого-то лорда. Что бы ты мне посоветовала?
Не так держать спину.
Слова вырвались сами, не потребовалось и мгновение на раздумье. От того же Дерека моего соучастника отличала прежде всего манера держаться. Да, у них обоих была идеальная осанка, но у Фреда вымуштрованная, нарочитая, а у Дерека естественная, привитая с раннего детства. Его не учили сохранять прямую спину, он сам невольно приосанивался, чувствуя своё особенное положение в обществе. Хотя, казалось бы, всего лишь барон.
В смысле? конечно, Фред не мог вот так сразу это понять.
По тебе видно, что ты стараешься стоять правильно, устало объяснила я. Ты ведь сутулишься, когда расслабляешься, да?
От моих слов он напрягся только сильнее, скрестил руки на груди, защищаясь. Заметно, что ему не понравилось, когда разговор свернул в эту сторону: с нейтрального этикета на что-то личное, пускай даже и отдалённо. Пожалуй, в этом стремлении оградить частную жизнь он на аристократов как раз-таки очень похож.
Ты недавно в услужении, верно? просто догадка.
Фред не ответил, но по тому, как он отвёл взгляд в сторону, я сразу всё поняла. Опытные слуги не так пристально следят за собой, для них стоять прямо, быть сдержанными и безэмоциональными так же привычно, как для какого-нибудь лорда и леди. Последние обычно даже позволяют себе больше эмоций, ведь им это простительно.
Со временем станет проще, заверила я Фреда. Выправка прививается с опытом, никак иначе я тебя ей не обучу.
И какой тогда от тебя толк? конечно, резкая фраза была просто защитой, но оттого мне было не менее больно её услышать.
Я поморщилась, в голове промелькнула: «Зачем я вообще в это ввязалась?» И, да, если бы уроками я расплачивалась только за помощь, пожалуй, в этот момент я бы отказалась от нашего странного сотрудничества. Но я помнила: ему есть, чем связать меня по рукам и ногам, а потому поджала губы, крепче упёрлась пятками в землю и заговорила строго и серьёзно, как мисс Бендикот или маменька, когда на меня сердилась.
Аристократ так бы никогда не сказал.
А как бы он сказал?
Не показал бы обиду сразу, но запомнил бы. Выждал бы время, чтобы ударить исподтишка, но так, чтобы обидчик сразу понял, за что его наказали.
Примеры будут?
Конечно, я улыбнулась. Если бы ты меня обидел, я бы подождала, пока ты начнёшь мне помогать, выслушала бы тебя и низвела бы всю пользу твоих слов к минимуму. «Я и так знала про эти ваши секретные коридоры. Какой от тебя вообще прок?»
Последнюю фразу я произнесла нарочито пренебрежительно, а под конец фразы втянула щёки и закатила глаза. Немного карикатурно, но для примера сойдёт.
Извини, я ляпнул, не подумав, Фред воспринял мою игру всерьёз.
Я сказала: если бы я обиделась, ответила я, но внутри меня что-то сжалось: простоватый слуга читал меня, словно открытую книгу. На самом деле его тон мне совсем не понравился.
Как скажешь, он пожал плечами, словно ничуть не поверил моим словам. Но это был хороший урок: теперь при разговоре с тобой я буду думать, прежде чем говорить. И буду бояться, что каждое неосторожное слово аукнется мне пару дней спустя.
И оно ведь аукнется, с деланной важностью кивнула я, вызывая улыбку. И, раз уж ты по достоинству оценил наше маленькое занятие, скажи когда мне ждать твоего урока?
То есть, когда я проведу тебя к твоему женишку?
Я шикнула:
Можно же не говорить об этом вслух!
Да не волнуйся, Фред легкомысленно отмахнулся. Нас здесь никто не услышит.
Можно было только покачать головой на такую наивность:
Вот для тебя второй урок: в мире аристократов никогда не знаешь, кто прячется за углом или подслушивает под дверью. Мы любим сплетни и слухи даже больше, чем слуги. Моя маменька, например, приезжая в гости первым делом спрашивает у горничной, что она слышала на кухне.
Выходят, слуги всё-таки знают больше? он усмехнулся.
Да, не было смысла это отрицать. Но многое они рассказывают своим хозяевам. Никогда не стоит об этом забывать. Никогда.
Фред поднял руки: «Туше!», прочитала я в этом жесте.
Я учту, вслух произнёс он. Но понятия не имею, как зашифровать то, что этой ночью, когда все разойдутся, я могу разбудить тебя и показать путь к мужской гостиной.
Ладно, пожалуй, это и впрямь трудно завуалировать.
Хорошо, я буду ждать.
Лучше постарайся перед этим выспаться. Ночные работы заканчиваются обычно в три часа ночи, а если ты не будешь спать до этого часа, то явишься к своему он помедлил, другу в не самом лучшем виде.
Я учту, вслед за ним деловито кивнула я. А когда пройдёт наш с тобой следующий урок? И где? Я не могу всё время пропадать в оранжерее
Я что-нибудь придумаю, заверил меня Фред.
Я сразу увидела: он понятия не имеет, что делать.
Глава шестая, в которой ночное приключение оборачивается нешуточной опасностью
Что ж, по крайней мере, он вывел меня из оранжереи незамеченной. Сама я бы не справилась: обязательно или наткнулась на кого-то из преподавателей, или попалась на глаза мисс Бендикот или заплутала бы в тёмных коридорах, предназначенных для слуг. Фред сориентировался бы в последних, наверное, даже и без свечи. В неверном свете я заметила всё время он касался пальцами левой стены, будто шёл наполовину наощупь, по выбоинам в старом камне. Вот он поймал щербинку, замедлился, притормозил у нужной двери:
Ты выйдешь в начале коридора. Ближе только в вашей гостиной, но вряд ли ты хочешь, чтобы твои подруги увидели, что ты снуёшь по коридорам для слуг, я не видела, но была уверена, что он улыбнулся. Старайся идти потише, чтобы не привлечь внимания преподавателей.
Ага тихо, быстро, а лучше вообще не касаясь земли.
Справлюсь, буркнула я, протиснувшись мимо него к выходу
Фред только и успел, что шепнуть мне в самое ухо:
Удачи.
Я не стала его благодарить, хотя удача мне действительно пригодилась бы. Сердце моё колотилось, как сумасшедшее, пока я кралась по коридору, благодаря всех богов за любовь ректора к коврам, скрадывающим звуки моих шагов. Благодаря этому меня практически не было слышно, зато я прекрасно слышала всё, что происходило в окружающих меня комнатах. И вздрагивала от каждого скрипа и шороха.
В третьей спальне справа кто-то мерил шагами комнату, словно нервничал перед принятием важного решения. Таблички на дверях не было, так что я не могла даже предположить, что случилось хотя мне и было ужасно интересно. Особенно интересно стала, когда неизвестный выругался, бросив что-то тяжёлое на стол. Я аж подпрыгнула, и не только от неожиданного громкого стука. Ещё я поняла, что на звук могут сбежаться другие преподаватели, или того хуже мисс Бендикот.