Уважаемый Эвдикт, окликнул я архивариуса. Простите, но вся эта хроника написана на неизвестном мне языке. Возможно, вы считаете, что я способен понять его, но это, к сожалению, вовсе не так. Я пришёл к вам за помощью. Может, есть иной способ ответить на вопросы или хоть как-то направить наши поиски в нужное русло, не прибегая к разгадке заковыристых шифров и пустых страниц?
Усач расплылся в улыбке, хитро прищурился и укоризненно покачал головой.
Так-так, нравоучительно погрозил он пальцем. А я-то всё думал, когда же ваше терпение иссякнет. Нужно признать, вы держались достойно.
Хозяин лавки звонко хлопнул пухлыми ладошками, и из кружки в моих руках к потолку вновь потянулся ароматный дымок.
В иной раз я со знанием дела мог бы пуститься в рассуждения о том, что все разумные лишены хоть какой-то выдержки и пребывают в извечной спешке. Но укоры и брюзжание скорее удел древних старцев. А я ещё основательно молод, Эвдикт гордо пригладил лихо закрученные усы. Потому избавлю вас от лишних нравоучений и отвечу без затей. Нет!
В его глазах заиграли теплые шальные огоньки, и толстячок заразительно хохотнул.
Иначе нельзя. Вы же не думаете, что оказались в некой сказке, в которой все деяния и подвиги свершаются вот так просто, по хлопку или мановению ока?
Наверное, не думаю, замялся я.
Вот и замечательно, поспешил продолжить усатый.
При этом он демонстративно щёлкнул пальцами, и фолиант мгновенно распахнул переплет на том же самом месте, где я остановился в предыдущий раз, чуть не выбив горячее питьё из моих рук.
Но ведь вы отголосок разума великого Омриггора, точно недоросль-попрошайка загомонил я. Неужели вы не можете просто рассказать о том, где прежде хранился искомый идол? Или, может, в ворохе ваших отражений грядущего найдётся пара вариаций, которые послужили бы нам хоть сколько-нибудь понятной и осмысленной подсказкой?
Изо всех сил я постарался принять удрученный вид, хотя и понимал, что при моей драконоподобной внешности такой фокус может выйти боком.
Со-жа-ле-ю, по слогам произнёс Эвдикт. Не в моих силах сократить ваш путь. Хотя признаюсь, вы мне крайне симпатичны, юноша. К тому же младшие боги не имеют ни власти, ни привычки вмешиваться в дела смертных, даже если мы говорим об отголосках сущности уже почившего божества. И особенно верный характер данное утверждение приобретает в том случае, когда дела разумных соприкасаются с интересами самих Истоков. Ой
Архивариус резко замолк, а его глазки нервно забегали.
Интересы Истоков?
Довольно, довольно, засуетился он. Умоляю вас более ни о чём не спрашивать. Я и так сболтнул лишнего Кажется.
Но вы же знаете больше, напирал я.
Нет, нет. Как и было утверждено, любой алчущий знаний находит их сам, отчеканил Эвдикт, явно ожидая от меня ещё больше расспросов, но поняв, что его отрицания были приняты, успокоился, свесился через стол поближе и зашептал заговорщическим тоном: Впрочем, есть кое-что, о чём мне дозволено рассуждать открыто. К тому же я не в силах отказать себе в удовольствии и не поделиться с вами ещё одной мыслью. Доведись мне бывать на вашем месте, я бы не отважился на подобное мероприятие. Вас подстерегает судьба героя, а это жестокая и тяжёлая ноша, уж поверьте.
Почему?
Ответ прост. Как и всех героев, в любые состоявшиеся эпохи, в конце вас ожидает только смерть.
Наступила пауза.
Ох, простите! заметив некоторое изумление и тревогу во взгляде гостя, поправился усач. Не хотел обидеть или напугать вас. Что я такое говорю? Это всего лишь личное предположение, не более. Конечно же, случается и иначе. Не волнуйтесь.
А вы, архивариус, сами боитесь смерти?
Я не желаю встретить её раньше времени, безразлично отозвался Эвдикт. Хотя «время» крайне неподходящий эпитет в нашем случае.
Но, простите, вы же и так скорее мертвы, чем я потупился, не закончив фразу.
Не в полной мере, пояснил толстячок. Это сложный процесс для внятного осознания разумным Даже для такого смышленого, как вы, юноша. Примите одно смерть не одинакова для всех. У нее есть множество продолжений.
Усач смолк и вдруг, как бы невзначай, всплеснул руками.
Ну что ты будешь делать? протараторил он. Опять я затеваю долгосрочную беседу. Проклятый болтливый нрав. Ваше пребывание в Камневороте и так на исходе. Прошу вас, заканчивайте с книгой поскорее. Иначе визит грозит быть неплодотворным.
Вздохнув, я вновь погрузился в мир загадочных и непонятных страниц. Я уже ловил себя на мысли, что начинаю дремать, как вдруг текст перед глазами поплыл и вытянулся в толстые линии. Части чернеющих полос поползли в стороны, стали растекаться и закручиваться, приобретая формы букв общего языка.
Колючая напасть. Менирад, отчётливо по слогам прочёл я и торопливо пробежал по всему пространству разворота.
В каждой строке, друг за другом повторялись только три слова. Взбудораженный нежданной находкой, я открыл книгу с конца, затем перебрался на первую страницу и спешно пролистал всё, что было изучено до нынешнего момента. От прежних каракуль и пиктограмм не осталось и следа. Всякий лист фолианта пестрил сотнями повторений одной и той же фразы.
Колючая напасть? Менирад? повторил я громче.
Ох! Хе-хе-х. Прекрасно! раздался голос Эвдикта. Вы всё же нашли, что искали! Поздравляю, юноша. Это означает, что нам пора прощаться.
Восклицание архивариуса зашаталось гулким эхом, а я заметил, как свет в комнате стал постепенно меркнуть. Мебель, стены, деревянная стойка с витринами, книжные полки всё вокруг теряло цвет, словно истончаясь до призрачной поволоки и медленно растворяясь в надвигающейся пустоте. Неизменной сохранялась лишь фигура Эвдикта.
Я встревожено вскочил с кресла и почувствовал, как пол под ногами внезапно прогнулся, превращаясь в рыхлую кашу, точно бы я стоял на растянутой меж двух деревьев простыне. В попытке сделать шаг в сторону архивариуса я не смог пошевелиться, полностью увязнув в досках настила крепче, чем в болотной трясине. С визгом и грохотом в остатки помещения ворвался ураганный ветер, сметая очертания полупрозрачных стен и предметов, заглушая своим рёвом все прочие звуки. А вместе с тем образ улыбающегося чудаковатого, но добродушного толстячка принялся удаляться и гаснуть в потоке обрывков иллюзорного бытия.
Но как?! я попытался перекричать бурю. Подождите! Как я должен понять?!
Меня не оставляла дурацкая неприятная мысль, что всё происходящее смахивает на глупую шутку скучающих от вечного прозябания фантомов.
Проклятье! в сердцах выругался я, понимая, что ответы, за которыми я явился, снова теряются в изломах далёкого от логики, глупого ребуса.
Прощайте, донёсся до моего слуха голос хранителя памяти. Если заглянете в гости лет эдак через триста, буду весьма рад поболтать в более раскрепощённой обстановке. Удачи, юноша.
Говор исчез, оставляя меня один на один с кромешной тьмой. Рев яростного смерча витал вокруг, и я со страхом осознал, что снова куда-то падаю безвольной куклой. Головой вниз с огромной, всё нарастающей скоростью я летел навстречу мутному белёсому дну. Чувствуя скорую гибель, я закричал и зажмурился, как вдруг падение прекратилось, а моё предплечье крепко сжали чьи-то сильные руки.
Вот так улов! Смотри-ка. Давинти, бегом сюда! Одному мне с таким упитанным броктаром не справиться. Я подтяну, а ты хватай его за шиворот. Да не за рог, а за шиворот! Вот так. Взялись! Э-э-э-х!
Передо мной, стоя на одном колене и упираясь в край провала, высился Тамиор. В его глазах мелькали лукавые огоньки, а обветренное лицо расплывалось в привычно широкой улыбке.
Крепкая рыбка попалась.