Аполлон, покровитель музыки, будь свидетелем награждения. Аргей, македонец, ты победитель состязаний! Эфеб, твой отец может гордиться тобой. Благородное происхождение кифариста видно сразу: и в красоте, и в живости ума, и в искусстве владения семью струнами. В правой руке базилевса объявляется тугой кошель. Это назначенная награда, победитель, прими её!
Кифарист замер камнем на месте, не веря услышанному. Живая статуя «Демон растерянности» с шутливой подачи Гелиодора вызывает живую симпатию у аристократов свиты и магистратов полиса.
Эфеб Аргей, прими награду. Селевк вновь добродушен. Неожиданная застенчивость певца его веселит.
Монеты весело позвякивают в кошеле. Но награждаемый неподвижен. Базилевс взглядом обращается к начальнику стражи. Юноша подводится к Селевку. Наконец-то бледный эфеб справляется с растерянностью, кифара повисает на ремне, обеими дрожащими руками победитель принимает награду.
Скажи мне, Аргей. Селевк хитро подмигивает Гелиодору. Сопровождал ли ты родителя твоего по делам службы?
Да, базилевс, сопровождал. Отец часто брал меня в путешествия по Бактрии. В голубых глазах эфеба наивное простодушие. Она свидетельница слов моих. Кифара, висевшая на ремне, поднимается к груди. Втроём мы объездили Бактрию. Побывали во всех сатрапиях.
Не встречал ли ты в казначейских инспекциях стратега Евкратида? Селевк серьёзен в странном вопросе о чинах Бактрии.
Знаком я лично с Евкратидом, македонянином, стратегом и фрурархом27. Представлен был ему отцом и говорил я с ним, но лишь однажды, на празднествах Геракла в Согдиане28. Юношу пытливо изучают три сотни пар глаз, финал музыкального состязания стал обсуждением политики держав. Повелевает стратег гарнизонами Великой стены Бактрии, что ограждает от варваров северо-запад страны. Стараниями Евкратида крепостные укрепления не ветшают, но регулярно обновляются из средств казны. Войска почитают стратега за лучшего командующего Бактрии. Многие воители из прочих гарнизонов стремятся попасть к Евкратиду на службу. Причина почитания в том, что стратег не позволяет отвлекать воинов стены на хозяйственные работы откупщиков. Гарнизоны не касаются земли. И потому нажил Евкратид себе врагов. Деньги на пограничные гарнизоны расходуются стратегом по назначению, его воины сыты, обучены, вооружены. В смотрах солдаты Великой стены Бактрии лучшие из тех, что видел я.
Влиятельные мужи перешёптываются меж собой. Эфеб-кифарист проявляет разумность в суждениях.
И много воинов в сытых гарнизонах стратега Евкратида? С блаженной улыбкой базилевс обращается не к эфебу Аргею, но к многоголосо-шумному магистрату полиса Селевкия-на-Тигре.
Стратег Евкратид по рангу меридарх29, наместник Турива30. Под его началом десять тысяч копий. Без промедления Аргей разглашает военные тайны Бактрии. Волнуясь, повторяет с гордостью за родину: Десять тысяч самых лучших бактрийцев, базилевс Селевк.
Вернёшься ли ты, Аргей, сын досточтимого казначея Ореста, в Бактрию? Селевк проводит пальцами по струнам кифары эфеба. Струны жалобно поют. С моим секретным посланием для стратега Евкратида?
Да, базилевс Селевк, вернусь, если на то будет твоя воля. Твёрд в голосе Аргей. Какие слова донести до фрурарха?
Скажи Евкратиду, родственнику моему, что поддержим мы его притязания. Селевк хоть и сладко-нежно улыбается, но по твёрдой интонации голоса отнюдь не шутит. Базилевс проводит пальцами по струнам бактрийской кифары. Струны на этот раз остаются беззвучными.
Когда мне в дорогу? высоко поднимает голову Аргей.
Селевк похлопывает ладонью по груди юноши, тихо смеётся, взявшись за кифару правой рукой, левой привлекает к себе, стискивает эфеба-гордеца за плечо.
О-о-о! Ты ещё и храбрец, Аргей? Довольный Селевк обводит глазами свиту. Мне нужны преданные люди. За твои дарования произвожу тебя в друзья базилевса. Ламах, дай мне свою фибулу почётного друга базилевса, новую получишь завтра.
Серебряная фибула Ламаха переходит в руки Селевка, им же прикрепляется к хитону Аргея. Раздаются громко-частые «Ах!». Диск отличия размером с кулак украшен профилем базилевса. Хитон награждённого из тонкой, грубой, дешёвой льняной материи трещит и заметно провисает под тяжестью знака отличия. Завистливые взгляды свиты дополняют награду.
Мой Гелиодор, твоя хламида31 истёрлась, пора её обновить. Селевк протягивает руку и получает пурпурную хламиду с отличием старого первого друга базилевса, с двумя широкими полосами по подолу, вышитыми из тяжёлых золотых нитей. Следом за пурпурной хламидой Аргей награждается и чей-то новой широкополой пурпурной кавсией.
Ты стал одним из моих друзей, эфеб Аргей, провозглашает громко базилевс. Македонянин, ты будешь внесён в список друзей.
Благодарю, великолепный базилевс Селевк, за сбивчиво лепечет юноша.
Слова тонут в рукоплесканиях свиты Селевку. Лицо победителя состязания сравнивается по цвету с оттенком дарованной хламиды. Гелиодор со спины Аргея поправляет складки накидки. Вельможа счастлив более самого награждённого.
Друг мой кифарист, повремени с Бактрией. Базилевс стискивает до хруста костей плечо юноши. Но смотрит Селевк в сторону многолюдной свиты, ей и говорит: Отбываю я, Аргей, по другим полисам моей обширной державы, дабы собирать с жадных людей деньги, продовольствие и рекрутировать войска для войны на востоке. Найди меня в Антиохии по зиме. У тебя сладкоголосая кифара. Будешь эпифанией32 бога Диониса в моих царских празднествах. Решение базилевса всегда справедливо33!
На тех словах властителя магистратами буле полиса воскуриваются благовония. Жрецом царских культов торжественно исполняется поминальная молитва в честь предков базилевса. Раздаётся громкое многоголосое «Славься, равный богу34 Селевк». Потрепав кудри награждённого, уложив ему на голову пышный оливковый венок, базилевс со свитой покидает эфебию. Властителя осыпают густыми облаками из разноцветных лепестков цветов. Вслед базилевсу отправляются сладкозвучные хвалебницы.
Глава 1. Прерванные сны
Едва базилевс Селевк с влиятельными мужами сатрапии и полиса покинул палестру эфебии, как эфебы устремились с поздравлениями к Аргею. Помимо непосредственных участников состязания, ещё пятен сотен юношей-эфебов окружили награждённого. Палестру наполняют возгласы ликования. Всяк стремится прикоснуться к счастливчику.
О-о-о!
Боги, я это видел!
Да здравствует эфебия родная!
Ты отмечен! Ты отмечен самим базилевсом!
Аргей прославил эфебию Селевкии!
Позволь потрогать хламиду друга базилевса!
Ах-ах, какая восхитительная фибула с ликом Селевка!
Наш Аргей влиятельный вельможа!
Пред Аргеем всегда открыты ворота царского двора!
Аргей, товарищ мой, ты гостишь у меня до зимы!
И у меня гостишь!
И у меня!
Нет! Аргей будет гостевать у нас всех по жребию!
Аргей, мой сотрапезник, я одарю тебя одеждой, достойной для служения базилевсу!
Мы все тебя одарим!
Эх, юность, славна ты щедростью посулов. И щедростью проделок тоже. Пока иные товарищи уверяли Аргея в искренности чувств, трое весельчаков выгнали из хранилища деревянного коня для обучения бою верхом. Деревянный, мастью белый, на скрипящих колёсах вместо ног, конь расталкивает толпу эфебов. Десяток рук подхватывает Аргея и усаживает верхом. В безобидную шутку лицом наездник смотрит на круп. Герой чествования поднимает высоко над головой кифару. Эфебия неистовствует. Конь с кифаристом переходит на бег вокруг колоннады. Коня тащат трое зачинателей проделки, им помогают с боков, с крупа. В толпе, бегущей за конём, часты падения. Падающие увлекают за собой бегущих следом. И вот вокруг колонн палестры в пыли лежат, смеются, хлопают в ладоши, гогочут, ругаются, барахтаются с сотню незадачливых последователей белого коня. Кто-то из них бросает клич: