Потом позвонила Ника. Полгода не звонила и вот пожалуйста.
Как твои дела? спросила, как ни в чем не бывало.
Хорошо, бодро ответил Филипп, боясь, что голос сорвется выдаст волнение.
В Москву не собираешься? А я скучаю. Да, представь себе. Скучаю.
Филипп сто раз давал себе обещания не поддаваться сладостным иллюзиям. Все кончено! Возврата прежнего не будет. Но от голоса Ники бабочки опять предательски завозились в животе. Голова закружилась. И если бы Филипп был сейчас в Москве ринулся бы, не раздумывая, к ней, к Нике. Все-таки это было очень правильно уехать. Очень правильно!
Меня больные ждут, Филипп постарался сказать это как можно суше.
Ну, тогда пока?
Доктор Воздвиженский еще долго сидел, глядя в одну точку. Неужели он ее еще любит? И даже после того, что было? «Филипп, у тебя самолюбие вообще есть?» День был бесповоротно испорчен в голове крутились прошлые обиды, казалось, давно пережитые и забытые. И этот взгляд Ники, этот взгляд Филипп не забудет.
Ника, я знаю, что ты встречаешься с Павлом, выпалил тогда Филипп давно заготовленную фразу.
Да, и что? насторожилась Ника.
Ты не хочешь все же выбрать?
Ника не ответила. Они еще долго гуляли по улицам. А потом Ника повернулась к Филиппу:
Страшно. А вдруг там не сложится?
И такая пустота была в ее глазах мертвая пустота. Там не было ни Филиппа, ни Павла а только копошащееся тупое беспокойство: сложится или нет. И все равно с кем. Филиппу тогда тоже стало страшно.
А после обеда напились алкоголики. В хлам. Напились и стали куролесить, да так, что пришлось смирительные рубахи на них надевать, к кроватям привязывать.
Кто пронес спиртное? допытывался Филипп.
По всему выходило, что некому было снабдить алкоголиков отравой. Посетителей не было, своих Воздвиженский и не подозревал ни тетю Раю, ни Авдея, ни Зою невозможно их было заподозрить в таком гнусном деле. Тогда откуда взяли?
Сглазили нас, констатировала тетя Рая.
Раиса Петровна, с укором выговорил Филипп.
Точно вам говорю. Этот следователь и сглазил. До него все хорошо было. А как он пришел вот и пожалуйста.
«После» не значит «вследствие».
Может, и не значит, упрямилась тетя Рая, а факт есть факт!
Тетя Рая, сглаз это предрассудки!
Народная мудрость!
«Глупость, народная глупость», подумал Филипп.
И не вздумайте в народной мудрости сомневаться! взгляд санитарки был строг.
«Здесь что, уже все мои мысли читают? Или я уже вслух разговариваю? Сам с собой?»
И вашу Агнию сглазили, нашу Агнию, поправилась санитарка.
Все сложнее, тетя Рая, все сложнее.
Может, и сложнее. Вам виднее вы человек ученый. Филипп Алексеевич, а может, это кукушонка, она порчу навела? санитарка поразилась этой своей догадке, прикрыла рот рукой. Не пойму, откуда злоба идет. Но только она есть!
Раиса Петровна, вы же в Бога верите.
И что? Если Бог есть, то и нечистая сила есть, пробормотала санитарка, махнула рукой и пошла по длинному больничному коридору.
Обиделась. «И что я так держусь за этот материальный мир? Уперся. В науке полно белых пятен. И вообще, одна только квантовая физика чего стоит все вверх ногами перевернула. Конечно, в материальном мире жить легче и понятнее. Но не все, совсем и вовсе не все можно объяснить материальным. Нет уж, Филипп, не сбивайся. Ориентируйся на то, чему тебя учили».
Лучший способ пролить свет на таинственное и необъяснимое искать материальную основу; с этой мыслью Филипп решительно направился в палату Агнии.
Я придумал вам задание! радостно сообщил доктор. Вы описывали дворец где-то в Индии. Вы по-прежнему видите эту картину?
Агния кивнула.
Хорошо видите? Можете поискать этот дворец на картинках в интернете?
Да, найду.
Вы сегодня что-нибудь видели?
Агния кивнула.
Можно я буду записывать на диктофон?
Хотите подловить меня на неточностях, в словах Агнии слышалась горечь разочарования, прошлый доктор тоже все про детали расспрашивал. Думал, что я вру, придумываю. А ведь известно: вранье плохо запоминается.
Филипп молча приподнял перевязанную руку.
Тогда, конечно. Да. Агния помолчала немного, всматриваясь в какую-то неведомую даль. Пустой город. Совершенно пустой город. В городе чума. По улицам идет человек. Это врач. Он идет к больному. На нем маска с длинным клювом. Маска с длинным носом. Высокие сапоги и черный плащ. В кармане у врача красный камень. Врач верит, что камень оградит от болезней и спасет при заражении. Но врач все же заболел. Он знает, что умрет через две недели. И он снова идет по городу, идет по пустым улицам. Темно. На окне горшки с цветами. Красные цветы, цветы красные, но не розы, не знаю, как называются. Врач вынимает из кармана камень, кладет в один из горшков сверху. Так кладет, чтобы камень был виден. Проходит три года. Хозяйка пересаживает цветок. Улица уже шумная чума отступила. Женщина находит камень. Вот она его разглядывает, смотрит через него на свет. Кидает в коробку с домашними мелочами, с иголками и нитками. Да, там еще пуговицы. Да. А тот доктор выжил. Он вскрывает себе нарывы. Сам. Льет на воспаление какую-то жидкость. Доктор почти в беспамятстве, но он это делает.
Агния замолчала.
Врач вернул себе камень? неожиданно для самого себя спросил Филипп.
Да. Вернул. Он пришел к тому дому. Долго разговаривает о чем-то с хозяйкой. И та отдала ему камень. Но она через неделю умерла.
От чумы?
Нет. Просто умерла. Не знаю от чего.
Агния, обычно ваши видения статичны. Ограничены во времени. А здесь оно течет две недели, три года, неделя. Как вы думаете, с чем это связано?
Не знаю.
«Трансцендентальненько, подумал с горечью Филипп, но в принципе объяснимо»[7].
И еще. В ваших видениях везде есть красный камень. Почти везде. Только когда вы рассказывали о сожженном ските, там ведь не было красного камня?
Он там был, твердо сказала Агния.
Он там был, но вы его не видели?
Но он там был, Агния вскинула удивленный взгляд на доктора.
А вот этот камень, он в вашей реальной жизни когда-нибудь появлялся?
Мне мама когда-то подарила перстень с рубином. Но он искусственный, ширпотреб.
Он жив, обрадовался Филипп, этот камень? А можно попросить маму его принести?
Конечно.
«Так-то лучше. Материальное это наше все! От этого и будем плясать».
Агния печально посмотрела на доктора и прочла:
«Сговорились, подумал Филипп, меня мистикой с ума сводить сегодня. Не поддамся!»
В общем, сказал вслух, вы поищите тот заброшенный дворец в Индии. Это важно. Очень важно!
Когда позвонил Кузьмин и в приказном порядке велел явиться в отделение полиции, Филипп даже обрадовался хоть с одним убежденным материалистом поговорить. А то тут сплошной тонкий мир со всех сторон обступает не продохнуть.
Всю дорогу Филипп вспоминал о великом Сеченове. Как его выдающееся научное открытие, предопределившее пути развития физиологии нервной системы и создания научной психологии, гнобили различные мракобесы. Сеченов доказал еще в девятнадцатом веке, что в основе всяких психических явлений лежат физиологические процессы, которые могут быть изучены объективными методами. Рефлексы. И никакой мистики и загадок! К следователю Кузьмину Филипп явился вполне воодушевленным и успокоенным.
Итак, пророкотал следователь Кузьмин, на чем мы остановились?
«А ведь мозг реагирует на галлюцинации точно так же, как на реально увиденное человеком, в мозгу те же процессы идут и при галлюцинациях, и при действительных событиях. Я это видел своими глазами на энцефалограмме, пронеслось в голове у Филиппа. Чистый оксюморон».
Что-что? полюбопытствовал Кузьмин.
«Что? Опять? Я вслух разговариваю сам с собой?»
Кузьмин снова спрашивал, как Филипп оказался на Сельскохозяйственной улице в десять вечера. Филипп в который раз отвечал, что просто гулял.