Церемониймейстер сказал с торжественным воодушевлением:
— Я же говорил!
— Но, — прошептал барон потрясенным шепотом, — как он сумел?
Я тупо смотрел на пылающее красным огнем изображение на стене. Там крупное лицо человека, сдвинутые брови, напряженный взгляд,
стиснутые губы…
Это лицо я где-то видел, сознание отказывается признавать, что это вот оно и смотрело на меня из зеркала, обычно у меня дурацки
приоткрытый рот, здесь же некто получше меня… Или меня, как говорится, так видят?
— Ваше высочество, — сказал церемониймейстер ликующе, — это знак!
— Ага, — тупо сказал я.
— Вы о нем знали!
— А как же, — пробормотал я. — Сюзерен усе должен знать, а то как же? Это ж непорядок будет.
— А какой знак? — спросил он с восторгом.
— Щас узнаем, — сообщил я мрачно.
Они с бароном охнули, когда я вытащил меч из ножен и с силой ударил рукоятью в свое изображение. Еще раз ахнули, когда портрет злобно
перекривил рожу.
— Ему это не нравится, — вскрикнул барон.
— Странно, да? — спросил я с ехидцей.
— Но, ваше высочество…
— Надо, барон, — сказал я, — надо. Об этом еще и песни будут!
— Песни? Какие песни?
— Разные, — ответил я. — Все переврут, сволочи.
Я ударил еще трижды, сильнее и сильнее, камень начал крошиться, трескаться по линиям. Барон и церемониймейстер сопели возбужденно, в
зал заглядывают мои телохранители, но сами не входят и других не пускают.
Наконец один из кусков зашатался и упал на ту сторону. Я с энтузиазмом ударил еще и еще, остатки каменной стенки рассыпались.
В небольшой нише скромно блестит кое-где покрытый пылью кувшин с высоким горлышком. Сердце мое ликующе затрепетало. Спасибо, дорогой
друг Зигмаринген! Все-таки сделал, как обещал! Тогда в последние минуты пребывания в том мире мы обговаривали, как передать мне средство
спасения, если удастся отыскать его на островах, один из советников и предложил именно такой вариант.
Барон и церемониймейстер остановившимися глазами смотрели, как я хозяйски вынимаю кувшин, отряхиваю пыль, снимаю паутину, откуда она
только и взялась, когда тут сроду не было мух. Хотя да, паутину плетут пауки, а они дурные…
Когда я, подхватив находку под мышку, решительными шагами направился из зала к выходу, оба заспешили следом.
Церемониймейстер воскликнул:
— Ваше высочество! А… трон?
Я отмахнулся.
— Там сидеть жестко. Мне он и раньше не нравился.
Он даже остановился с открытым ртом, а барон догнал, спросил быстро:
— Сэр Ричард! Как вы поняли, что там что-то есть?
— Как это «что-то»? — спросил я оскорбленно. — Это то, что обезопасит от подобных атак магов! А откуда я знал… а вы как думаете?
Он быстро зыркнул, лицо начало белеть.
— Вы что же, — проговорил он замерзающим языком, — сами и… поставили… туда?
Я загадочно улыбнулся, телохранители бежали впереди и освобождали дорогу от любопытных, я поднимался с этажа на этаж, на последнем
догнал барон Эйц с двумя стражами очень решительного вида.