К тому же, город-порт был конечной вехой на
оживленных морских путях, ведущих к далекому Шивенинку и нивам Брибахра и Каркампана.
Далее, Кориантура была отмечена печатью древности, и нити, связующие ее с эпохами давно минувшими, уцелели. До сей поры в антикварных лавочках в
переулках удавалось найти документы и книги, написанные на древних языках, утерянные штрихи и подробности прежнего житья. Казалось, каждый
булыжник здешних мостовых уводит в прошлое. Кориантура пережила многие бедствия, что выпадают на долю приграничного города. Сразу за окраинами
начинались и поднимались ступень за ступенью подножия великих холмов, в свою очередь образующих подножие приполярных гор, чьи острые пики
охраняла холодная ярость ледяных шапок. С одной стороны перед городом раскинулось море, с другой были устроены крутые уступы – их требовалось бы
преодолеть любому, кто вышел из диких степей Чалца с желанием войти в город. Никому из остатков армий кампаннлатских захватчиков, осиливших
переход через степи, не удавалось еще взять штурмом эти эскарпы.
Кориантуру легко было защитить от любого врага, кроме наступающей зимы.
Несмотря на то, что в Кориантуре стояли многочисленные военные части, им не удалось низвести город до уровня обычного гарнизона. Мирная торговля
процветала – наряду с различ-ными искусствами, которым торговле приходилось нехотя воздавать должное. Именно поэтому семейству Одима удалось тут
выжить.
Свое дело Одим открыл в пакгаузах одной из верфей на берегу океана Климента. Дом, где он жил с семьей, стоял тут же, неподалеку, в довольно
скромной части города, не относящейся ни к самым роскошным, ни к беднейшим районам Кориантуры. Завершив дневные дела, Эедап Мун Одим, главная
опора своего многочисленного семейства, проследил за тем, чтобы его слу-жащие покинули контору, потом проверил, во всех ли печах погашен огонь и
все ли окна запер-ты, и вышел из конторы со своей старшей наложницей.
Старшая наложница – ее звали Беси Бесамитикахл – была женщиной подвижной и живой. Пока Одим возился, запирая замки, Беси держала различные
свертки для своего господина. По-сле того как все замки были заперты так, как это устраивало Одима, он повернулся к Беси и приветливо ей
улыбнулся.
– Мы пойдем разными дорогами, но надеюсь скоро снова увидеться с тобой дома.
– Да, господин.
– Иди побыстрее. Да остерегайся солдат по дороге.
Идти Беси было совсем недалеко, за угол и немного по Холмовой улице. Сам Одим повер-нул в другую сторону, к ближайшей церкви.
Эедап Мун Одим, человек средних лет, на вид был неопределенного возраста. Подняв во-ротник замшевого пальто, он упрятал в него бородку. Его
походка всегда отличалась степенно-стью, хотя сейчас из-за холодного ветра ему пришлось перейти на быстрый шаг. Он вошел в церковь в разгар
службы, как было у него заведено по вечерам после завершения дел. Здесь, в церкви, он, подобно другим добрым горожанам, покорно представал перед
богом Азоиаксиком. Но служба была короткой.
Тем временем Беси Бесамитикахл, добравшись до дома Одима, постучала в дверь и велела сторожу впустить ее.
Особняк Одима стоял последним на улице, ведущей к побережью океана Климента. Из окон верхнего этажа открывался хороший вид на гавань и дальше,
на Панновальское море. Дом был построен два века назад богатым торговцем, чьи предки пришли из Кай-Джувека. С тем чтобы уменьшить высокую плату
за землю в Кориантуре, каждый этаж пятиэтажного дома был больше предыдущего. Под крышей был устроен просторный зал, откуда открывался отличный
вид, в то время как на первом этаже места хватало разве что для прихожей да для каморки сто-рожа с его псом.