Шесть утра. Когда чай почти закончился, мобильный у Славы ожил. Подпись у входящего значилась лаконично и черство: «мать». На второй входящий от нее я ответил:
Горький. Слушаю.
Последовала долгая пауза.
Кто? тихо отозвалась, наконец, «мать». Где Слава?
Спит.
Вы кто?
Тот самый опер, под которого вы год назад подложили дочь ради вещдоков по вашему делу.
Я поднялся и не спеша направился к окну.
Не понимаю, о чем вы. Где моя дочь?
У меня. Она не желает замуж за вашего кандидата. Вы в курсе?
Дай трубку моей дочери! ударилась в истерику женщина.
Спит она.
Я даю тебе час, понял? прошипела собеседница в трубку. Если Станислава не вернется в квартиру и не начнет готовиться
Не вернется и не начнет, перебил я.
я тебя закопаю, понял?! завизжала ведьма. Заживо! Но сначала ты лишишься всего, что тебе дорого! А потом будешь сдыхать! Медленно
От сиплого голоса я только неприязненно поморщился.
Не надорвитесь от стараний, усмехнулся. Вам еще улыбаться мне, когда придет время поздравлять дочь с замужеством.
Она что-то еще плевала в ответ, но я отбил звонок.
Веселишься? послышалось хриплое позади.
Не очень. Я обернулся к сонной взъерошенной ведьме от окна и убрал ее мобильный в карман.
Слава стояла на пороге в моей футболке, под которой вряд ли что-то было белье валялось в кухне на полу.
Откуда в тебе столько уверенности, что тебя не убьют сегодня до обеда? поинтересовалась она сонно.
Тебе надо было год назад об этом спросить.
Я направился к столу и принялся убирать завтрак русалки. Подхватил пачку соли, сгреб в нее горсть крупинок и понес к мусорке.
Сюзанна приезжала? озадаченно нахмурилась Слава, проследив за мной. Надо же. И ты жив? Действительно, потенциал есть Может, тогда поужинаем где-нибудь? Свадьбу отметим. А то у меня все не по-человечески.
И это понятно.
Давид, а мы точно юридически ничего не должны оформить? Может, хоть какая-то мне выгода будет от брака с тобой, если тебя прибьют все же?
Тогда придется выйти за меня замуж по всем законам. Пойдешь?
А ты предложение сделаешь нормально?
Сделаю.
Слава восхищенно усмехнулась, пряча растерянность.
Ты безумец, Давид. Она опустился на стул и уязвимо сложила ладони между коленей. Что мама?
А то ты ее не знаешь. Хотел усмехнуться, но вдруг понял, что устал. И чай не помогает. А подруга у тебя занятная
Я не в том возрасте, чтобы папочка меня журил за неправильных друзей
Я не стал говорить, что ведет она себя так, будто в том самом возрасте. Просто смотрел на нее. Как злится, как мечется от того, что не знает, что будет сегодня, завтра и дальше. Но здесь я разберусь быстро, хоть и приятно не будет. Осталось дождаться семи утра, чтобы сделать один важный звонок. А потом собраться и проехаться за город.
Я даже не сразу обратил внимание, что Слава испытывает меня взглядом.
Сюзанна хорошая, серьезно заявила она. Если хочешь со мной жить, пусть и недолго, начинай мне верить. Я тоже не подарок.
И почему ты год с ней не виделась?
Давид, делай завтрак уже! гневно глянула она на меня.
Я скривил уголки губ:
Сама делай.
Ведьма предсказуемо подорвалась со стула и прошлепала к холодильнику. А я не отказал себе в удовольствии опустить взгляд ниже линии моей футболки на ней. Ведьма боялась тех, от кого бежала ночью. Я нет. Мне плевать, какого полета там ее тюремщики. Да повоюю. Да будут проблемы, и немало. Но никто ее у меня не заберет. Не только у ее матери связи.
Что будешь? отозвалась она от холодильника.
Но вместо ответа у меня из глотки вырвалось рычание. Хорошо забывать, что я оборотень. Удобно строить планы, встречать недругов в кухне и принимать от них звонки Но зверюга напомнит о себе в неподходящий момент. Хотя почему не подходящий?
Я в два шага оказался позади Славы, положил ладони ей на бедра и притянул ее к себе. Она испуганно всхлипнула, но я уже отдался звериным импульсам. Вжал ее в разделочный стол и медленно задрал футболку, с рычанием оголяя ее бедра.
Тебе не идет быть медведем
Слава выгнулась, но я видел, как она сжала пальцы на столешнице до побелевших костяшек. И все равно утро показалось хорошим. Кухня разве что не пылала остовом наших ночных пикировок, и на всем этом пепелище медленно насадить свою несговорчивую ведьму на член оказалось столь желанным, что я едва не забыл о том, что предстояло. Зверь требовал медового месяца. Когда можно только бесконечно сдаваться искушению с перерывами на сон, еду и прочие прелести. Да и мне бы не помешал отпуск. Но только не со Славой. Мне иногда казалось, что для нее истинно-лучшее место камера. И хоть я и собирался всячески ее от решетки оттаскивать, она будет искушать судьбу.
Прямо как сейчас, когда вдруг дернулась, добиваясь, чтобы я выскользнул, но следом впечатал ее в столешницу сильнее и схватил за горло.
Любишь пожестче? потребовал я и вернул ее задницу с размаху на место, делая самому себе больно. Слава тоже вскрикнула, сжимая ноги, и вместе мы замерли, слившись в одно целое. Захотелось добавить остроты раннему завтраку. Но не хотелось быть зверем, дерущим девочку с голодухи. Я опустил свободную руку между ее ног и медленно двинул бедрами, собираясь достигнуть ее предела.
А теперь рассказывай Так я еще никого не допрашивал. Что там было в документах?
Мои пальцы кружили вокруг напряженной плоти, временами упруго вздрагивающей под ними. Слава все сильней сжималась, и в голове мутнело. Я подтянул ее к себе за шею и добавил жара легким укусом в метку. Ведьма заскулила и попробовала лечь на столешницу животом, но я не позволил. Кухня наполнилась правильными звуками ударов моего тело о ее. А потом я плавно перешел к экзорцизму.
Давай, Слава Что там ты утащила?
Я задвигался быстрее, потирая ее пальцами между ног.
Пошел к черту, простонала она, впиваясь ноготками мне в запястья.
Пойду, прошептал в ее мокрый висок. Обязательно
Я вышел из нее и развернул к себе лицом, тут же подхватил под бедра и усадил на столешницу. Она только удивленно открыла рот, откидываясь назад, но я ухватил за края футболки и сдернул ее через голову, оставляя ведьму голышом. Вид ее груди, плоский мокрый живот и аккуратный треугольник темных волос внизу живота перехватывал дыхание. Я подхватил Славу под бедра и медленно насадил на себя, наслаждаясь ее беспомощностью. Все, что она могла опираться на руки позади и следовать за моим ритмом. Шлепки стали звонче, крик ведьмы ярче. Она кусала губы, запрокинув голову, и пыталась сжать ноги, а я наслаждался тем, что видел. Ведьма текла, и запах ее желания все же сломал мою идею вытрясти что-то из нее, кроме оргазма. Допрашивать ее нужно по-другому.
Мы кончили почти одновременно. Вид ее дрожащего лона добил меня, и я последовал за ней, будто на поводке.
Допросил, ничего не скажешь. Это ей впору из меня веревки вить. Только ей оно не нужно.
Слава попыталась вырваться, но я не дал. Усадил ее на себя и понес в душ.
Не знаю я, что там было, вдруг прошептала она, обняв меня за шею. Я не идиотка, Горький. Вернее, идиотка, конечно, но добавлять себе проблем не собиралась. Я передала опечатанный конверт матери. И я не могу давать показания против нее, потому что ничего не знаю.
А чего ж тогда отказывалась?
Я вошел в душевую и осторожно опустил ведьму на ноги. Она пошатнулась и нервно дернулась:
Просто чтобы позлить! Поспать можно еще пойти?
Не сразу. Сначала сделаем регистрацию брака.
Ты про колено и предложение не забыл?
Не забыл.
Тогда оставь меня одну, Давид. У меня тут дела.
Глава 3
Представляла ли я себе когда-либо свою свадьбу? Кажется, когда мне было лет пять. Я влюбилась в мальчика из ясельной группы. А то, как он посасывал постоянно большой палец, казалось мне очень мужественным. То есть уже тогда было понятно, что мужчин я выбирать не умею. Глядя, как избранник носится с мальчишками по территории садика, я представляла, как он непременно берет меня замуж, и я жду его домой. Мне было важно, чтобы он приходил домой. Потому что к нам с мамой никто не приходил. Мы были одни.