Блейд уже повернулся былок нему,
когда в дверном проеме вновь появилась тень.
--Не будешь против,Лыска, еслиятоже посижус вами? -- произнес
сильный, чуть хрипловатый женский голос.
--Тамар!-- изумленновоскликнулЛыска,подскакиваятак,словно
обнаружил, что ненароком уселся наядовитую змею. -- Прости, почтенная... я
не заметил тебя...
Онеще бормоталкакие-то извинения, ноТамаррешительно прошла мимо
него. Затем, уперев руки в бока, женщина бесцеремонно уставилась на Блейда.
В короткой кожаной курткеи широкихкожаныхже штанах,с короткои
неровноподрезаннымипепельно-серымиволосами,онаоченьсмахивалана
мужчину. Ееодеяние предназначалось отнюдьне для того, чтобы подчеркивать
изяществофигуры;заляпаннаяболотнойгрязью, мешковатая,онавовсе не
красила девушку --несомненно,очень молодую. Впрочем, девушку ли? Хотя на
видТамарбылолетвосемнадцатьили девятнадцать, Блейду она показалась
весьма искушенной -- уж в этих-то делах он мог доверять своему чутью...
Натонкомнервномлицевыделялисьзаостренныйподбородок,прямой
"античный" нос ибольшиеглаза,зеленовато-желтые, как укошки. Красивая
женщина... И -- опасная! От нее исходили незримыефлюиды чувственности; при
первом же взгляде на пленника глаза Тамар хищно сузились.
--Таквот,значит,когоясловила!-- протянула она,с прежней
бесцеремонностью рассматривая свою добычу. -- А о чем тут речь?
-- О лапачах, почтенная Тамар, -- галантно подсказал Блейд.
--О лапача-ах?Ачто пронихговорить? Откупаемсямы отних,и
конца-краю этому не видно...
-- Я хочу, чтобы ты увидела этот конец, -- заметил странник.
Зеленые глаза опустились под его пристальным взглядом.
-- Ну-у, может,он и найдеттебя съедобным... Хотя младенцы, конечно,
вкуснее...
--Мы заставим егосожратькое-чтоне столь аппетитное, --заверил
женщину Блейд. -- Только расскажите мне об этой твари поподробнее!
Лыска прокашлялся и заговорил.
Откровенноговоря,услышанноеневдохновляло.Лапачназывался так
потому, что"лапал" --греб сильными передними конечностямисебе впасть
все, что попадалось у него на пути. Разборчивостью он не отличался и, если б
жрал одну человечину, от деревни вскоре неосталось бы и следа. По счастью,
младенцыслужилиемулишьлакомством.Онприплывалдовольночасто;
ограждения тварьпроламывала, даженезаметив ничтожнойпреграды. Лапачу
ничегоне стоилоуничтожить всепоселение болотных и проглотитьвсехдо
единогоегообитателей;однакомонстротличалсяпоистинедьявольской
сообразительностью-- каким-тообразомон сумелуразуметь, что, истребив
всехлюдей,лишитсястольлакомыхмладенцев.