– Просто я считала, что поехать должна одна из нас, – упорствовала Мерри.
– Мы можем взять только одного человека, – сообщила им врач.
Медики уже укрыли Оуэна и бережно переложили его на синие пластиковые носилки с ремнями, застегнув их поперек груди и бедер малыша.
– Сесс я! – заплакал он, окончательно проснувшись и заметив девочек.
Так он называл обеих сестричек. Оуэн всхлипывал, но его щеки оставались сухими. Он попытался сесть.
– Пока‑пока, Оуэн, – попыталась утешить его Мерри. – Ты с Карлой поедешь к маме.
– Он так обезвожен? – спросила Карла у парамедиков. – Он даже плакать не может.
– Это действительно так, – мягко произнес врач. – Ночь ему придется провести под капельницей.
– А я‑то удивлялась, почему у него сухой подгузник, – протянула Карла.
– Ты удивлялась? – снова вмешалась Мерри. – Разве ты не знала?
– Если заболел маленький ребенок, с выводами спешить нельзя, – резко ответила Карла. – Они могут спокойно играть, а уже через минуту тяжело заболеть. И тогда за ними надо наблюдать. Я заметила, что с малышом что‑то не так, и начала следить за тем, сколько подгузников он намочит. Но других явных признаков обезвоживания у него не было. А я в этом разбираюсь. Я, в конце концов, профессионал!
– А, ну если так, прости, – пожала плечами Мерри. – Я не хотела тебя обидеть.
– Карла! – окликнула ее Мэллори. – Ты нам позвонишь?
– Наверное, – кивнула Карла. – Хотя, может, это лучше сделать вашей маме. Она сказала, что, скорее всего, с ним все будет в порядке.
– Это утешает… Скорее всего… – прошептала Мэллори.
В огромных сапогах с пряжками и оранжевой куртке Карла была похожа на дальнобойщика.
Она пожала плечами.
– С маленькими детьми ничего невозможно предсказать. Они оправляются от болезней, которые способны убить, но при этом их может унести какая‑нибудь ерунда. – Она вздохнула и посмотрела на брелок от ключей. Там была фотография, которую девочкам рассмотреть не удалось. – Жизнь продолжается, – грустно закончила она.
– Сайсо ней, – вмешалась Мерри, что на языке близнецов означало: «О чем она говорит?»
– Как насчет твоей машины? – спросила Мэлли.
– Я приехала на автобусе. Зачем тратить бензин? Поэтому домой из больницы я тоже поеду на автобусе.
Парамедики осторожно погрузили носилки с Оуэном в «скорую». Следом за ними, даже не попрощавшись с сестрами и Адамом, влезла Карла. В окно автомобиля девочки увидели, что женщина гладит Оуэна по голове. Им показалось, что она снова плачет.
– Как ты думаешь, могла Карла что‑то сделать не так? – спросила Мерри. – Что все это означало?
– Кто такая Элли? – спросил Дрю, молчавший с тех пор, как началась суматоха.
– Понятия не имею, – отозвалась Мэллори. – Может, ее… нет, ее дочь зовут так же, как и ее саму.
– Кем бы ни была эта Элли, – пожала плечами Мерри, – то, что сказала Карла, меня обрадовало. Если даже мама считает, что с ним все будет в порядке, значит, так и будет. Ты же знаешь маму.
Тревога Мэллори немного улеглась. Она была вынуждена согласиться с тем, что их мама – самое беспокойное и склонное к гиперопеке создание во Вселенной. Когда у Мерри и Мэллори в связи с появлением видений начались миниобмороки, Кэмпбелл обследовала девочек на предмет всего на свете, начиная с болезни Лайма и заканчивая эпилепсией.