Что ты такой перепуганный? Оуэн в порядке. Младенцы – очень выходчивый народ.
– Ты хочешь сказать, выносливый, – вздохнула Мэллори.
– Я сама знаю, что хочу сказать, богиня словесности, – запротестовала Мерри.
Мобильный Мэлли издал два мелодичных сигнала.
– Папа тоже едет в больницу, – прочитав сообщение, произнесла она и тут, как будто впервые, заметила младшего брата и то, как сильно он напуган. – Адам, хочешь рыбных палочек? Не бойся, Оуэн будет здоровее прежнего, как тебе только что сказала наша гениальная сестра. Бабушка тоже так считает.
– Я знаю, – пробормотал Адам, которого все это, похоже, совершенно не убедило.
– Это святая правда, – снова принялась уговаривать его Мерри. – Уже сейчас он чувствует себя намного лучше, чем когда я сюда вошла. – Ну же, Адам, давай я поджарю тебе сыра. Я сделаю горелый, как ты любишь.
– Я не могу есть, – пробормотал Адам.
– Ты не можешь есть? – Мерри делано схватилась за сердце, имитируя приступ. – Приехали! Да ты же ешь, как лошадь!
– Мышка, – произнес Адам, используя детское прозвище, которым он называл обеих сестер и которым они называли друг друга. – Оуэна рвало кровью.
Мэллори уставилась на брата. В ее видении кто‑то пытался помочьОуэну. Да и Луна вела себя очень странно. Еще более странно, чем обычно. Не говоря уже о сжигании детских волос на костре.
Почему от этих видений руки у нее покрываются гусиной кожей?
Затишье перед бурей
Не прошло и недели, как Оуэн снова превратился в маленького эльфа, так хорошо знакомого им, – жизнерадостного, прожорливого и очень смешливого. Он заливался веселым хохотом, когда сестры делали вид, что хотят откусить ему нос, и каждое утро карабкался к ним на кровати. Когда Мерри и Мэлли приходили из школы, Оуэн обычно лежал на полу в кухне и ногами ставил друг на друга гигантские картонные кубики, которые ему подарили на Рождество, после чего пинал их, разбрасывая в разные стороны. К нему вернулся и его аппетит. Он без остатка съедал хлопья «Чирио», обоими кулачками стискивал и запихивал себе в рот вареный горошек и выпивал столько домашнего яблочного компота бабушки Гвенни, сколько ему наливали в его пластмассовую чашечку.
Кризис миновал, а у девочек осталось меньше недели на то, чтобы купить все необходимое для бала в честь Дня святого Валентина. В школе этот бал почему‑то считался даже более важным событием, чем вечер встречи выпускников. Близнецы радовались тому, что теперь смогут веселиться безоглядно, с полным на это правом. Еще несколько дней после возвращения из больницы Оуэн был каким‑то притихшим и грустным. По утрам, вместо того чтобы бегать и играть, он спал у Саши на руках. Девочки обычно уходили в школу очень рано – их подвозил Дрю, перед уроками игравший в баскетбол. Поэтому они редко пересекались с Сашей.
Но теперь с лица Оуэна не сходила широкая улыбка, демонстрирующая миру целых два зуба. Кэмпбелл даже считала, что эти самые зубы могли стать причиной его болезни.
Этим утром Мэллори даже отпросилась у папы, в магазине которого работала каждое воскресенье с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, для того чтобы купить себе платье. Мередит и представить себе не могла, сколько денег за это время успела накопить ее сестра, славившаяся своей скаредностью. Девочки уже приготовились отправиться в торговый центр в Дептфорд, но мама остановила их, велев сначала позавтракать.
Мередит обреченно вздохнула. Они договорились через час встретиться перед кафе «Латте Джавой» с ее подругами по команде – Нили, Ким и Эрикой. Теперь их ждал интенсивный обмен сообщениями.
– Девочки, я хотела вам сказать, что вынуждена пригласить еще одного бебиситтера, – сообщила мама близнецам, после того как они сняли куртки и положили их на стул у входной двери.