Я скосила глаза на экран, давая себе второй шанс выдержать хотя бы его виртуальный взгляд. На фото Харт был на приеме правящего по случаю итогов года. Никакой статики вся поза, взгляд напоминали хищника в прыжке. А Харт и был им. И черный костюм с белой рубашкой ему шел так, будто был второй кожей. Да, пожалуй, будь я, как моя сестра, сошла бы с ума от счастья пробежаться по красной дорожке с ним рядом. В жизни, которую он мне мог предложить, на другом конце существования в его тени были осуждение общественности и зависть. И снова непохоже на мечту.
Я полистала новостные статьи негусто. Не отвечает Харт камере взаимностью, несмотря на то, что та его безмерно любит. На всех фото он позволял себя любить. В желтой прессе засветился в списке самых завидных холостых мужчин Клоувенса. А по романтике короткие непродолжительные связи в количестве четырех штук за тридцать два года жизни с мало известными женщинами. Слишком занят карьерой. Я пыталась найти хоть что-то, что позволит расслабиться и понизить его рейтинг опасности в своих глазах выговоры, неудачи, нелепости Ничего, что так любят мои коллеги. Всегда с иголочки и с идеальной репутацией. Либо его таким выставляют.
Короче, ничто не затмило в памяти его злость и отчаянье, когда обвинил меня в смерти своих подчиненных.
В общем, когда пришло время выходить из дома, нервы искрили, как кабель под напряжением. Того и гляди замкнет. Единственное, что меня держало на ногах надежда на то, что договоримся полюбовно, и это его «хочу тебя себе» продается за ту цену, что озвучу я.
Понятия не имела, куда он меня потащит. К себе в офис? Домой? В кафе? Оказалось последнее в квадрате. Я оглядела себя в отражении зеркального стекла дорогой тачки, пока та не успела отъехать джинсы, топ, клатч и кроссовки на случай, если придется драпать. Не разоделась я для того ресторана, на пороге которого меня встретили и провели к обособленному VIP-столику на крытой веранде. Можно было подумать, что он заботится обо мне я ведь мерзну на весеннем ночном ветру, в отличие от него. И это далеко не все наши различия
Харт стоял у столика руки в брюках, рубашка с ослабленным воротом, в котором можно рассмотреть вязь массивной цепочки с металлическим жетоном. Я помнила его недолгий обжигающий холодом танец между моих лопаток Голова низко опущена, и глаза, устремленные на меня, в полумраке слегка бликуют желтым.
Садись, приказал он глухо, кивая на стул.
Я повиновалась, не без труда отодвинув тяжелую конструкцию от стола. Он намерено не приближался. И не собирался меня обслуживать. Так плохо все с ним под моим влиянием? Об этом я как-то не подумала и, забывшись, проследила взглядом, как опускается на стул, не спуская с меня глаз. А если для него вообще неприемлемо со мной договариваться?
Подобные связи у истинных почти необратимы. Но у них и вопросов никогда друг к другу не бывает. А что будет с нами?
Как себя чувствуешь? сузил он на меня взгляд, и я, опомнившись, отвела свой.
Нормально.
Была у врача?
У медэксперта, вздернула я подбородок с вызовом.
И что сказал медэксперт по поводу твоего здоровья? В голос вплелись низкие рычащие вибрации.
Ничего.
Чувствовала себя все больше как вчера в допросной. Внезапно захотелось ему ответить хоть как-то, чтобы он не терял выдержку. Зря я согласилась на встречу.
То есть вместо того, чтобы позаботиться о здоровье, ты решила попробовать на прочность мои обещания? И он сложил руки на столе, а мир выцвел до равнодушной серой стены.
Я не пойду к тебе, прошептала хрипло.
Почему? склонил он низко голову.
Зачем я тебе? облизала пересохшие губы. Тебя заклюет твоя же элита, осудит и не даст спокойно жить
Это мое дело, жестко отбрил он.
А мое? Сердце выстукивало в груди непонятные послания, сбивая мысли и мешая дышать. Я смотрела в его глаза и чувствовала, как слабею. Неужели и на меня действовала наша связь? Как мне со всем этим жить?
А как ты хочешь жить? хрипло прорычал он.
Я не хочу жить в Клоувенсе и что-то кому-то доказывать.
Наш разговор перешел на какой-то завораживающий шепот, и каждое слово отдавалось вибрацией в груди.
Боишься доказать, что достойна быть равной? сузил он глаза.
Это мой выбор доказывать или нет.
Я не даю тебе выбора. И не давал. А сил противостоять мне у тебя нет.
С чего ты взял?
Выбрала бы вчера камеру, безжалостно припечатал он. А ты поджала хвост и умоляла тебя отпустить.
Может, еще на кулачный бой меня вызовешь? возмутилась я. Я не драться с тобой собираюсь.
Лучше бы дралась, оскалился он. При этом пожирал меня взглядом, будто уже припер к стенке.
Я предлагаю тебе сделку. Понятия не имею, как я вообще вспомнила, зачем пришла. Его усмешка сказала мне все и сразу чхать он хотел на мои предложения. Поэтому вышло жалко: Я не буду подавать на тебя в суд за изнасилование, если ты его оскал стал ярче, и мое сердце споткнулось в груди, если отзовешь своего адвоката.
Беги, Донна, вдруг подался он вперед, сужая злые глаза. Я отпускаю тебя последний раз.
Как я вырвалась из щели между неподъемным стулом и краем стола сама не поняла. Из ресторана я вылетела пулей. Кажется, меня пытались остановить и уговорить сесть в машину, чтобы отвезти домой, но я только отшатнулась и зашагала по улице быстрым шагом, пытаясь успокоиться
Глава 6
Как я сдержал зверя и не позволил за ней броситься непонятно. На столе остались глубокие борозды от когтей. Жилы, казалось, лопнут от напряжения, но я никуда не дернулся стоял, опершись о стол, и пытался восстановить дыхание.
Хороша, сучка. Мне все время казалось, что говорю с ней механически, да и несложно было она несла чушь. А сам пожирал ее взглядом, дурел от запаха и вида моих отметин на открытой шее. Хотелось, чтобы она заткнулась. Какое все это имело значение, если невозможно было думать, дышать и смотреть и не видеть ее перед собой?
Сутки, девочка Я даю тебе сутки. Больше я не выдержу, да и не должен. Мне нужно было приводить голову в порядок, а это невозможно в таком состоянии.
Понемногу звуки и запахи возвращались в мой мир, но ее след горел перед глазами, поэтому несложно было понять, что девчонка не воспользовалась автомобилем. Если бы нужно было ее настигнуть сделал бы без труда.
Убежала, констатировал мой водитель. Диккенс пошел за ней.
Я повернул голову в ту сторону, где в воздухе таял ее след. Шумно вдохнул, с удивлением замечая нежный аромат каких-то цветов. Кажется, от куста, усыпанного розовыми цветочками, росшего на ближайшей клумбе. Как давно я не чувствовал ароматов? Только запахи безликие, механические, полезные и не очень. Улица немного расплывалась перед глазами, дрожала светом ночных огней, заставляя слезиться глаза.
Поехали, скомандовал глухо и дернул ручку автомобиля.
В салоне достал пачку сигарет из пенала между сиденьями.
Домой?
В офис, извлек зажигалку из пачки вместе с сигаретой. Давно не курил.
Не до отдыха было сейчас. Я планировал раскидать перед глазами детали того, что случилось прошлой ночью, изучить записи и отчеты. Это как раз займет время до утра. А потом возьму пару дней отдыха изматывающего, полного удовлетворения своих похотливых инстинктов и, уверен, беготни по двум уровням моей квартиры. Буду заглаживать и зализывать вину на каждом сантиметре ее кожи, хочет она того или нет.
Офис встретил унылой тишиной и запахом кофе. Майк вышел из соседнего кабинета:
Пересмотрел камеры. Тебе оставил персональные отчеты погибших. Как ты и просил.
Хорошо, кивнул и направился к себе.
Как прошло?
Я усмехнулся, усаживаясь:
Сбежала.
Да ладно?! восхищенно усмехнулся Майк. Позволил, небось.
До завтра. Как раз поработать ударно.