– Хорошо! Хорошо! Убедила ты меня! Завтра заберу со «стратегического объекта» нашу изгородь. Заберу! Да, Раушан, а ты нашего младшего не видела? Пора бы ему дома появиться! Где он сейчас, ты знаешь?
– Днем, когда вы для гостей отчетный концерт нашего самодеятельного оркестра устроили, Алпамыс забегал домой. Попросил у меня какие-нибудь старые, ненужные тряпки, взял их в охапку и убежал.
– И что, ты ему отдала то, что он просил?
– Конечно, отдала. Зачем хранить это тряпье? Все равно почти каждую зиму что-то из него в печь идет. Так пусть лучше их наш сын заберет. Ему для чего-то эти тряпки, наверное, понадобились.
– А он не сказал, куда с ними поехал?
– Вроде сказал в кошару, за животными и птицей присмотреть!
– Раушан, ты не могла у него подробней узнать для чего ему это все?
– Не могла! Хочешь, поезжай, да сам узнай все на месте, чем он там занимается!
– Поеду, посмотрю, чем наш малец там занимается! Я скоро вернусь! – сказал Олжас, направляясь к трактору.
Трактор натужно закашлял, но все-таки завелся и, поднимая за собой клубы пыли, помчался вверх по центральной улице в сторону поселковой кошары, расположенной на краю аула, почти на самой вершине холма.
Приехав на место, Олжас заглушил трактор и зашел в кошару. На улице было уже темно, и он щелкнул включателем. Помещение осветили две тусклые лампочки. Не найдя никого среди блеющих и толкающих друг друга овец, Олжас перешел в соседнее помещение, приспособленное под птичник.
Войдя в помещение, он замер, с изумлением глядя на то, что предстало его глазам. Адия, правнучка аксакала Жараса ата вместе с его сыном Алпамысом пеленали кудахтающих кур и укладывали их ровными рядами спать на покрытый сухой соломой земляной пол. К тому времени, когда Олжас вошел в кошару, было уложено уже около десяти рядов кур-несушек. Точнее сказать, пеленала и укладывала спать кур Адия, а Алпамыс ловил обреченных на заботу птиц и передавал их своей подружке для пеленания.
– Это что же тут такое происходит? – возмущенно спросил ребят Олжас, переводя взгляд с пеленованных кур на ребят, а затем обратно на кур.
Адия подняла голову и посмотрела своими большими черными глазами в глаза тракториста.
– Олжас ата, кто-то же должен позаботиться о птичках! Вы не волнуйтесь, мы их перед сном покормили!
– Покормили? Чем покормили?
– Горохом! – сказала девочка и показала на открытый мешок с горохом. – Курам-несушкам полезно давать гороховую крупу. В ней много ценнейших углеводов и белков, а также есть аминокислоты, микро- и макроэлементы, есть также и витамины.
– Откуда ты это все знаешь?
– Нам на уроке Раушан тате рассказала! – ответила девочка.
– А пеленать то зачем? – изумленно спросил Олжас.
– Они же несушки! Значит будущие мамы! А им в их положении нужен покой и волноваться нельзя! Вот мы и пытаемся им создать необходимые условия для улучшения качества и количества, приносимых курами яиц! – бодро ответила Адия.
– Не зря! Не зря тебя родители назвали Адия! Уж что-что, а ты действительно подарок, просто дар какой-то нам всем, просто награда! В общем так! Уже поздно! Пока вы их всех не передушили, давайте по домам! Алпамыс, на улице уже темно. Давай-ка мы с тобой, проводим твою подружку домой, пока Жарас ата по нашим спинам посохом не прошелся.
– Алпамыс, если твой отец не против, то завтра на рассвете приходи к кошаре. Будем кур распеленывать. Придешь?
Мальчик посмотрел на своего отца. Тот утвердительно кивнул головой.
– Приду! Обязательно приду! – ответил Алпамыс.
Олжас с сыном подвезли на тракторе Адию домой и поехали дальше, вниз по дороге, ведущей к их дому.
Натруженный гул мотора и две тускло горящие фары нарушили ночное спокойствие окрестностей аула. Старый грузовик ГАЗ-51, видавший виды, весь побитый, на кабине которого не было живого места, подъехал к мосту и остановился. Из кабины вышли двое мужчин среднего возраста, и подошли к краю ярко окрашенного дощатого настила. Мужчины, остановившиеся у моста, были никто иные, как два конокрада, промышляющие кражей скота в этом районе. Лошадей им уводить получалось все реже и реже, поэтому они не брезговали ни крупным, ни мелким рогатым скотом, а иногда опускались до того, что с подворья угоняли и птицу.
– Мухтар, ты же сам мне говорил, что нет здесь никакого моста! Зачем же тогда надо было врать? Если не хотел ехать, так бы и сказал! – возмущенно произнес Арман, обращаясь к своему товарищу, водителю антикварного грузовика.
– Честное слово, Арман, не было с утра здесь моста! Пусть Всевышний меня покарает, если я вру! Пусть лишит меня моей доли в нашем предприятии! – оправдывался водитель. Внезапно он замолчал, глаза его округлились и брови поползли вверх. – Я все понял! Я все понял! – закричал он. – Сегодня утром жители соседнего аула видели машину областного Акима, направляющуюся в эту сторону. Вот, наверное, к его приезду мост и построили!
– Чего ты раскричался? Тише! Тише говори! Мы же не хотим, чтобы нас здесь увидели?! – полушепотом произнес Арман.
Мухтар, человек со средним образованием, не пожелал после окончания общеобразовательной школы получить высшее образование и тем самым улучшить свой социальный статус. Окончив курсы шоферов, он уже лет двадцать крутил баранку, колесил на грузовике, работая в различных организациях. На одном из таких сельскохозяйственных предприятиях он приобрел за символическую плату этот самый грузовик ГАЗ-51, на котором со своим подельником он и приехал поздним вечером к переправе.
При своем небольшом росте, чуть выше полутора метров, ему постоянно приходилось класть под себя подушку, чтобы сидеть в кабине немного выше и видеть дорогу. А чтобы ноги доставали до педалей, хозяин раритетного автомобиля немного их удлинил, приварив к ним дополнительные стальные пластины. Мухтар в любое время суток одет был всегда одинаково в традиционный для него синтетический спортивный костюм с вытянутыми коленями, обут в остроносые черные туфли с глубокими заломами на сгибах, а его голову украшала соломенная шляпа, которую он носил в любое время года и в любую погоду. Шляпа была ему немного велика и держалась на голове хозяина за счет торчащих в сторону больших ушей. На предложение своих друзей и знакомых приобрести шляпу размером поменьше, всегда отшучивался и отвечал, что головной убор он брал на вырост. Цвет кожи его иссохшего лица и тела был настолько темным, что близкие друзья дали ему прозвище «черный». Интеллектом, равно, как и умением одеваться, он тоже, никогда не блистал.
– Сенің есің дұрыс па?! (Ты в своем уме?) Где ты видел, чтобы у нас так быстро мосты строили? – озадачил своего товарища Арман.
Мухтар почесал затылок, немного помолчал и сказал: «Других объяснений этому явлению у меня нет!»
– Будем дальше гадать, каким образом мост появился или уже делом займемся? – сказал Арман, забираясь в кабину старого автомобиля. – Поехали! Нечего здесь стоять, пока нас кто-нибудь из местных не заметил!
Хлопнули двери, грузовик осторожно переехал мост и, натужно урча, поехал в объезд аула к кошаре, стоящей немного поодаль от остальных домов.
Олжас с сыном доехали до своего дома и остановились ровно у того места, где предположительно должна была находиться калитка. И тут глава семейства вспомнил, что не закончил еще одно важное дело, он не вернул назад забор. Оставлять этот экспресс-мост до утра ему не представлялось разумным, так как на следующий день он мог бы не найти его на том месте, где оставил днем раньше. Все, что можно было поднять и унести, поднималось и уносилось. Всякому предмету, найденному на дороге или другой ничейной территории, всегда можно было найти применение на личном подворье.