– Есть какие‑то причины, по которым ты не общаешься со старейшинами?
Она не ответила на его вопрос.
– Ты приготовишь обед, а я пока займусь уборкой. Пойдем. Я провожу тебя на кухню.
За обедом Тирр‑джилаш чувствовал себя напряженно. С одной стороны, он радовался встрече с матерью, которую не видел уже много циклов, совершая полеты в космос и изучая инопланетную цивилизацию. Однако, стараясь расслабиться рядом с родным человеком, он не мог избавиться от смутного ощущения страха, который чувствовал кончиком своего языка. Тирр‑пификс‑а была его матерью, но с нею произошли какие‑то необъяснимые изменения.
Сама же она не хотела говорить на эту тему. Именно это более всего и волновало его. Как он ни пытался расспросить мать о том, что она думает о старейшинах в связи с последними ее замечаниями на этот счет, и как деликатно ни старался выведать у нее, почему она покинула родной дом и поселилась здесь, в маленькой деревушке, мать сразу же переводила разговор в другое русло, рассказывая ему о дальних родственниках и друзьях.
Они ели, разговаривали… и лишь в конце обеда Тирр‑джилаш уловил изменения в выражении лица матери и понял, что ей вовсе не безразличны его расспросы. Просто она откладывала свои ответы на них.
И вот, наконец…
– Что ж, – сказала Тирр‑пификс‑а, вставая и собирая со стола посуду. – Спасибо за обед, Тирр‑джилаш. Ты отлично научился готовить.
– Ты даже не догадываешься, как мало мы готовим там, – произнес Тирр‑джилаш, обходя вокруг стола и беря мать за руку. – Почему бы тебе не посидеть, пока я помою посуду?
– Это совсем не срочно, – сказала Тирр‑пификс‑а тихим и серьезным голосом. – Посидим вместе, сын мой. Нам нужно поговорить.
Гостиная оказалась совсем небольшой, не то что в их старом доме.
– Маленькая комната, не так ли? – заметила Тирр‑пификс‑а, осматриваясь по сторонам. Она опустилась в кресло. – Она не похожа на комнату в том доме, где я вырастила тебя и твоего брата. В том доме, где я и сама выросла.
– Размеры дома вовсе не так уж и важны, – сказал Тирр‑джилаш. – Лишь бы обитатели были счастливы.
– Что касается счастья… – Тирр‑пификс‑а посмотрела на свои руки. – Я уверена, что ты говорил со своим братом. И… с другими. О чем они рассказывали тебе?
– Абсолютно ни о чем, – ответил Тирр‑джилаш. – Я узнал о том, что ты переехала сюда, всего лишь несколько фулларков назад.
Она посмотрела на него, и он почувствовал, как напрягся его язык. Вот оно, наконец‑то.
– Все очень просто, Тирр‑джилаш, – сказала она тихим голосом. – Я решила не превращаться в старейшину.
Тирр‑джилаш в удивлении уставился на нее. В тишине комнаты были слышны удары его сердца. Неужели она действительно сказала то, что он слышал? И это говорила его мать?
– Я не понимаю тебя, – наконец‑то промолвил он.
Она улыбнулась.
– Ты не понимаешь, кто такие старейшины, или то, почему я не хочу быть старейшиной?
– Мама, во имя восемнадцати миров, скажи мне, что ты задумала?
– Прошу тебя, – Тирр‑пификс‑а подняла руку. – Все это не выдумки, пришедшие мне в голову в течение последнего лейтарка. Я давно все обдумала. И я в своем уме, уверяю тебя. Я постепенно пришла к этому решению. Выслушай меня, пожалуйста.
Тирр‑джилаш сделал глубокий вдох, чувствуя, как дрожит его хвост. Не удивительно, что Тирр‑мезаз ничего не сказал ему об этом.
– Я слушаю тебя.
Тирр‑пификс‑а вновь обвела комнату взглядом.
– Я знаю, что говорю банальные вещи, мой – сын, но чём старше я становилась, тем яснее понимала, что нам не нужно многого для счастья.