Иногда мне кажется, что старейшины используют нас таким же образом, как взрослые чиги используют своих вельпов.
– Что вы имеете в виду? Бкар‑отпо вздохнул.
– Не знаю. Мне кажется, что мы в большой степени зависим от старейшин. Полагаю, что я не должен был говорить этого.
– Да, вам не следовало бы этого говорить, – согласилась Клнн‑даван‑а. – Прежде чем говорить подобную чушь, надо подумать о том, какую пользу приносят старейшины обществу джирриш. Они являются нашими межпланетными связными, и ведь это они спасли меня от друдокоев всего тентарк тому назад.
– Да, исследователь. – Пробормотал Бкар‑отпо. Зонд перестал вибрировать. Это означало, что трубка наполнена.
Клнн‑даван‑а вывела прибор из кокона, размышляя о словах Бкар‑отпо. Но ведь он еще очень юн, а юным людям свойственно бунтовать.
В любом случае ее не интересовала психология этого юноши. Ее интересовали лишь превращения чигов. В течение этого лейтарка ей предстояло провести еще одиннадцать исследований ткани.
Глава 8
Рейлкар Тирр‑джилаша направлялся в сторону Клиффсайд Дейла, путь к которому лежал по долине, проходящей вдоль реки Кее'мисс'ло и ведущей к территории клана Гхуу'рр. Когда‑то учась в школе, Тирр‑джилаш проехался по этой дороге от начала до конца только ради интереса. Он покрыл девяносто пять таустрайдов, добравшись до маленького городка Фрр.
Когда рейлкар прибыл в пункт назначения, солнце уже клонилось к закату. Отец сказал, что мать живет на ферме, находящейся на расстоянии двух таустрайдов к югу от города. Там у нее маленький домик красноватого цвета, возле которого растет большое дерево вимис.
Разумеется, сам Тирр'т‑рокик никогда не видел этого. Ридз Виллидж находился на расстоянии ста пятидесяти таустрайдеров от алтаря семьи Тирр'т‑рокик. Чем больше Тирр‑джилаш размышлял об этом факте, тем более это сбивало его с толку. Почему его мать забралась в такую глушь? Ему не нравилось принятое ею решение. К тому времени, когда он достиг дома матери, уже стемнело. Дом стоял в уединенном месте и был точно таким, каким описал его отец. Он подошел к двери и постучался.
– Здравствуй, мой сын.
Тирр‑джилаш вздрогнул и посмотрел влево, откуда раздался голос. Его мать, Тирр‑пификс‑а, находилась в небольшом саду. В темноте ее трудно было разглядеть.
– Здравствуй, мама, – сказал он, подходя к ней и напрягая нижние зрачки.
Она выглядела неплохо. Прошло уже несколько циклов с тех пор, как он видел ее в последний раз, но она еще была здоровой и энергичной.
– Извини, что не заметил тебя в темноте.
– Все в порядке, – сказала Тирр‑пификс‑а. – Я сама не заметила тебя, пока ты не постучал в дверь. Я была занята посадкой семян. Боюсь, что в темноте я не могу видеть так хорошо, как раньше. Я уже не говорю о своем слухе.
– В следующий раз, если я прибуду в столь позднее время, то свистну тебе, – пообещал Тирр‑джилаш, нежно касаясь языком ее щеки. – Итак, что ты сажаешь в саду?
– В основном цветы, – отвечала она, целуя его. – Ну еще кое‑какие овощи. Домашние овощи гораздо вкуснее фермерских, не так ли? Боже, да у меня, должно быть, ужасный вид. Пожалуйста, извини меня – я не знала, что ты едешь ко мне.
– Я пытался тебе сообщить о приезде, – сказал Тирр‑джилаш, внимательно глядя на мать. – Однако старейшина сказал, что с тобой трудно связаться.
– О, я больше не общаюсь со старейшинами, – сказала Тирр‑пификс спокойным голосом. – Ты ел что‑нибудь?
– Довольно давно, – ответил Тирр‑джилаш, нахмурившись. – Есть какие‑то причины, по которым ты не общаешься со старейшинами?
Она не ответила на его вопрос.