– Не захотели жить по правилам Миделинового Картеля в Мексике, – или что у них есть еще там?
– Да, привыкли чинно и благородно, чтобы на каждом газоне их улицы росли розы, как было во времена, когда там давала свои гастроли.
– Марлен Дитрих?
– Нет, она пропала вместе с Евгением Евтушенко намного раньше.
– Увез в кордебалет?
– Если только он у нас разрешен, как и оставшийся навсегда у меня портрет, твой портрет работы Пабло Пикассо.
– Я люблю Ван Гога.
– Эт-то понятно.
– Чем?
– Я видела твои картины у него на стене.
– Ты не оговорилась?
– Я не сплю, когда трахаюсь.
– Это хорошо, значит, я не зря взял тебя с собой – атаку альпийских стрелков на наш перевал – не проспим.
– Ошибаешься, милый, я и во сне трахаюсь.
Хотел ответить:
– Я думал, только во сне у тебя так хорошо получается.
Тем не менее, вспомнили, что всей этой прохиндиадой ширпотреба в виде секса танцев на плацу и роз на всех газонах Хер-Мании, – заправляла неутомимо-неугомонная:
– Лайза Миннелли.
– Надо было брать не меня и Чу-Ну с На-Ви и О-Клю, а ее.
– Немцы тогда забудут не только лишние патроны к автоматам, но сами автоматы – тоже?
Как не обосрался Брэд Питт со своими Бесславными – наганы, хорошо стреляющие у них всегда – даже в кафе-мороженое – с собой.
– Были или не были?
– Главное, не то, у кого этот браунинг быстрее стреляет, – а:
– А?
– Важнее, кто из стреляющих после всего жив остаётся.
– Чтобы потом сдаться в плен нам, американцам?
– Нам, американцам, – повторила она, как – не согласилась уезжать вместе со всеми в американскую Сили Доли, а так и осталась навсегда в Ши-Ра.
– Да, милый, ты спас меня без БУ.
– Ась?
– Без БЫ, – чуть не оговорилась.
И до того, чуть не прослезились, что опять начали трахаться без оглядки, что немцы уже совсем-совсем недалеко.
– У нас какой пулемет? – спросил ее, чтобы как-то переменить наш общий образ мыслей.
– Не ответила.
Не знаю, что хуже: трахал уже отошедшую в другие миры без меня, или вообще не даст даже шанса – имеется в виду – мне:
– Отразить это нашествие немецких лазутчиков по горам в виде их не только альпийских стрелков, но не исключено, что На-Ши:
– Ни в коем случае не примут за Своих.
И даже без – В случае чего.
– Нас взяли в клещи? – наконец осознала и она весь этот ужас, – как уже и:
– Происшедший.
С соседней горы нам помахала На-Ви и О-Клю, – тоже:
– Подпрыгнула?
– Наши люди – следовательно – уже взяли предыдущую гор-ку-ку.
– Ты думаешь, теперь немцы растеряются?
– Это такие твари, поэтому не думаю, что надолго.
– Как?
– Как евреи, например, если не придумали всю Хер-Манию, то построили – да, а – спрашивается:
– Почему, кроме только имен в виде Рот-Шильд-офф – ничего больше не заплатили?
– Это тоже вопрос?
– Да, и знаешь, почему?
– Ясно: у тя все ответы кончились, а большинство вопросов так и остались не решены.
Многие мечтают:
– Тяжело остаться одному, – а.
– Да, некоторые думают однозначно:
– Многих, скорее всего, точно убьют – меня – сам-а не знаю, почему? – нет.
– Скорее всего потому, что тебе удалось так спрятать этот ответ в виде вопроса, – что некоторые невидимые Тени растерялись.
– Ты думаешь, здесь командуют Тени, а немцы – это так только?
– Да, простая видимость.
– Что им надо в наших горах?
– Сожрать всех, если так-то, как обычно. Но, скорее всего, в этот раз нам больше повезло, чем остальным.
– Есть будут не живыми, а только мертвыми?
– Большей частью, а – возможно – и.
– На выбор?
– Да, нас спросят: как у вас выбирают хорошее?
– Я не знаю, если честно, как закрывать.
– Ты имела в виду отвечать.
– Да лучше так, как сказала, ибо скажу, что хочу работать на Их-Ней планете кондукторшей, так как всю свою детскую жизнь только и мечтала повторять без устали:
– Можно уже ничего не бояться, так как сейчас двери.
– Ась?
– Закрываются!
– Все, кто обрадуются На-Ши, а остальные – значит – и есть Пришельцы?
– Да, ибо они просто не понимают, что такое вопрос На Засыпку.
– А именно?
– Ну, вы сёдня, действительно, подмылись?
– Ответ?
– Как обычно.
– Хороший ответ: не все догадаются о его тятеро-ш-ной правильности.
Выдвинул почти решающее предположение, что меня может никто не бояться, так как я к вечеру следующего дня.
– Всё забываете напрочь, сэр?
– Не совсем, остаются некоторые тени, и по ним.
– Может вспомнить, что было намедни?
– В этом нет смысла, поэтому по теням прошлого дня я могу увидеть более, чем даже отдаленное будущее.
Немцы, как обычно, почему-то превышали нас в большинстве.
– Надо ставить на меньшинство! – подсказали.
Спросить:
– Как? – пока не стал даже догадываться.
Ибо подсказывали только один путь:
– Мы бежим – они:
– Только догоняют.
Вот даже в фильме:
– Спасти рядового Райана – а на-те вам – отступающие из последних сил немцы:
– Нападают на отряд героев Райана и Тома Хэнкса – практически даже:
– Вместе взятых, – а.
– Да?
– Всё равно не боятся.
– У них была эта – как иё? – пропедалировала На-Ви.
– Энигма.
– Да, кажется.
– Ты ошиблась, детка, это могла быть только их эмблема древнего царства.
– Как иё?
– Наследие предк-офф
Эн-Эн-Эр-Бэ.
– Мы должны контратаковать, – констатировала Че-Ну, прикуривая одну – то ли папиросу, то ли сигарету с фильтром, почти, как обычно:
– Одну от другой. – Всё нормально, так-то, но сегодня заметил одну странность:
– Прикуривает, каждый раз сигарету от папиросы.
– И наоборот?
– Точно! Ты знал?
– Нет, но в курсе, что ты у меня не только одна, но именно:
– Одна такая умная?
– Беспрецедентно точно.
– Когда они установят эМ и Жё – нам уже не удастся уйти, – сказала подходя, как во сне с мороженым А-Ва.
– Нам?
– Чуть не забыла.
– Спасибо!
– Чуть не забыла – на всех не хватило, ибо все лишние я уже съела.
– До Этого?!
– Предполагалось что-то более интересное, чем отступление без конца?
– Ты умеешь обращаться? – спросил.
– С подзорной трубой?
– Точно!
– Будешь мне наводить, – чуть не поперхнулась На-Ви, а Че-Ну добавила:
– Я не привыкла только руководить, поэтому хочу участвовать, как – ну-у, – не рядовая сосем, а на младшего лейтенанта – согласна-я.
На-Ви и А-Ва только называли ей координаты из моей Подсказки, а она лупила точно по всем их – и не только сейчас активным – огневым точкам.
– Кстати, тихонько, но всё равно ущипнула меня за хвост – прошу прощения за нескромность, ибо имеется в виду, даже не наличность этого дела, до сих пор в любом положении и даже в такой, как сейчас враждебной ситуэйшэн отлично присутствующая:
– На-Ви, – имеется в виду, ревнивая, скорее всего, как Дездемона.
Но вот кого она ревновала Отелло или Яго, – также мне не очень известно, как то, что, чего, собственно, сейчас хочет На-Ви, – но:
– На расстаться совсем пока не похоже.
Второго пулемета не было – отдал ей автомат.
– Ты зачем это сделал, мил херц, она никогда не стреляла.
– Раньше?
– И позже тоже.
– Она, как обычно, влезет в середину, – защитил любимую, но вот что удивительно:
– Сразу после этого начал сомневаться, трахал ли ее вообще хоть раз, – имеется в виду:
– В уме смог или тоже не получилось? – ибо:
– Что больше: наяву или в уме? – и ответил, как раз Исав Иакову, сделав его определившимся, а себя только вольноопределяющимся, но стрелком – в принципе – по тем же мишеням.
Но такого мелкого калибра, что многие – если не почти все – так до сих пор и не видят.
Немцев сначала не было, и все обрадовались, что, – как сказала А-Ва:
– Можно еще раз покушать до завтра.
И уже вытащила свою персональную, никогда не кончающуюся и всегда даже запаянную банку тушенки и сгущенки заодно, когда я понял, что я:
– Например, и – о! мама мия, – есть не хочу. – Как только тень, бродящая в этом мире – на вид:
– Почти полным неудачником, а на деле, – я и есть:
– Тот Ино, которого – одного из двоих – многие уже очень давно ищут, но так и не могут найти!
И вот именно, не почему-то, но теперь мне – еще раз – ясно, что не все люди здесь:
– Тоже люди? – услышал кто-то то ли мои мысли, то ли я, действительно:
– Едва не проговорился.
Не Чужой я, следовательно, только теням меня окружающим! И хороший вопрос:
– Видели ли хоть одну лично?
Ответ:
– Ну, я, ну, Бенедикт Спиноза, ну, Исав – так и не ставший Иаковом – ну, этот – как иво:
– Ферма?
– Уже до меня – хотя и не совсем достоверно – был в списке, Гегель, Кант, Зенон и еще некоторые другие официальные лица неофициальности своих достижений, – да: