– В том-то и дело, что им нужна духовная пища, – ибо:
– Да.
– Не для того Каин убил Авеля, чтобы только более плотно, чем обычно пообедать.
– Вчера ты говорил, что это был ужин.
– Обед в темноте – это уже и есть ужин. Потому что при огнях.
– Поэтому ты всегда поешь эту песню:
– Горят мартеновские печи
И день и ночь горят они.
Глава 6
– Неужели они пришли включить их?
– Уверен, пока не запалят – не угомонятся.
– У нас есть катер, я думаю, нам лучше уплыть заранее.
– Иди проверь.
– Ты не хочешь разве пойти тоже.
– Нет смысла. Уверен, что его уже нет.
– Угнали индейцы?
– Это не индейцы, а Кук возвращается и возвращается на этот мало-мало обитаемый остров-ок, чтобы.
– Ась?
– Ты можешь угадать, зачем?
– Чтобы излечиться от цинги, в очередной раз его навестившей?
– Цинга – это только маневры, ибо Кук здесь остался, чтобы излечиться от смерти.
– Навсегда?
– Но вот с периодическими жертвоприношениями на этом нашем остров-ке в океане человеческих бедствий.
К восходу Луны решили, что они именно не просто так кого-то или кого-либо ищут, чтобы принести в жертву, а именно:
– Нас?
– Как инопланетян, которые по завещанию Нострадамуса упали-таки на Землю, где в то время была пустыня Сахара, а теперь живем мы, как Робинзон Крузо и его Барышня-Крестьянка.
– Ты думаешь, что я дура, но с таким прибабахом, как воспоминание, когда была Барышней?
– Уверен.
– Почему?
– У тебя нос не картошкой.
– Это не доказательство.
– Послушай, милый, вернулась она через полчаса, я уверена, пока мы будем трахаться, они не смогут причалить к берегу в такой темноте.
– Дождутся утра.
– Пока мы будем Этим заниматься.
– Утро уже не наступит никогда? Вполне возможно, ибо я об этом не думал, но погадать стоит.
И начали.
– Пока?
– Так и не кончили.
Она разбудила меня под утро вопросом на засыпку, ибо, думаю, что знал на него ответ:
– А теперь?
– Не помню.
– Не знаю, что лучше: после нашего бегства здесь всё будет хорошо, и надо.
– Остаться? Но зачем, если априори плывут сюда, чтобы принести нас в жертву.
– Что-то не то, – ответил. И добавил: – Мэй би они хотят узнать у нас путь?
– Куды-твою?
– Так только одно всех интересует: отвалить отсюда куда угодно.
– Сомнительно, ибо есть и отчетливый обратный ответ.
– А именно?
– Мы уже и прибыли в это Самое Другое Местечко!
– Ну, не знаю, ибо сколько мы уже здесь тремся, как палочки о мех, о шелк и потому подобные сладости, – а:
– Да, хорошего, как Жизни Вечной всё еще пока найти не удается.
– Мне страшно, я боюсь их причала, давай уйдем, пока еще есть возможность.
– Если они уже точно близко – уйти не получится.
– Я не уверена. Я оставлю тебе моторную лодку, и одна уйду в открытый океан.
– Зачем?
– И знаешь, зачем? Чтобы меня тут же не съели! Ибо не верю в их бого-офф настолько, что – уверена – как причалят.
– Сразу на нас набросятся?
– Не сразу набросятся, а сразу начнут искать, чтобы наброситься и сожрать, – потом – разумеется – будут ругать себя, что поторопись, могли от нас узнать кое-что о других местах пребывания людских масс, – ибо – да и я так думаю:
– Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут.
– Ты уже это говорила.
– Нет, это ты говорил, а я, наконец, поверила в сие, как в правду.
– Это ничего не решает, ибо я с детства, проходившего там, где я жил, знал точно, что умею летать, так как и делал сие.
– Сиськи-миськи?
– Вот, даже ты знаешь, что это было, было, было.
Уплыть не успели – они уже причалили.
Встретили ответом:
– Мы долго думали, что нам только кажется.
Однако утром один из них сказал, что:
– Предлагаю сыграть с нами в игру.
– Чтобы определить, что мы не местные тоже, как они, а инопланетяне.
– Я не верю, что мы смогли попасть не на Землю, не покидая ее.
Ответил:
– Мы могли забыть.
– Не исключено, но мала вероятность.
И.
Понял, что отвечает мне не На-Ви, логикой не очень славная, а О-Клю – выходит не как вторая, а ей же и прикинувшаяся.
Пришла, однако, Ава, принял ее, как покойники своего дорого гостя Адрияна Прохорова:
– Сразу все встали в очередь на трахтенберг.
Она – после некоторого времени:
– Я всё равно недостаточно верю, что все уже проснулись.
– Нет, Ава-я – отношение к ней вместо слова:
– Ми-Лая, – ты скоро отойдешь, а только после Этого уже и подремлем.
***
О. включил меня в свою группу, что даже я немного испугался, что не смогу так быстро оправдать его доверие, – однако, чтобы и мне чуть-чуть досталось:
– Поздравлением Бога с его победой над разумом человека, если не в России точно, – то:
– То всем мире – обязательно.
Ибо, да, доказать нельзя, увидеть просто так тоже – но разумом человека:
– Можно, – что, вот из слова простого просто-напросто академика, – и:
– На-те вам, может вырасти не всем понятная, но всеми видимая Истина.
***
Ава – одна из Тех, кого, да, трахнуть можно, и даже не только потому, что каждый человеч-ишко этого достоин, но и вообще из-за большой подходящности ее фигуры:
– Можно сказать, только для этого предназначенной, – и даже предложил ей для проверки душевной ее лояльности к моей настолько:
– Пойду ли я с тобой в разведку? – почти догадалась она.
– Да, но не совсем, ибо пойду я с Чу-Ну или с На-Ви.
– На худой конец?
– Не обязательно, она и так достойна.
Хочу, чтобы ты была со мной, когда будем уходить, отстреливаясь.
– На худой конец я согласна, но только, чтобы не было, как с Василь Иванычем Чапаевым:
– Чуть что, а у него патронов в пулеметной ленте опять не хватает.
– Ми-Лая, я столько не донесу, сколько тебе надо, чтобы сначала научиться стрелять, как Анке Пулеметчице.
– Возьмем с собой мула.
– Да ты что!
– И он столько не донесет, ты имеешь в виду?
– Ну, я возьму полкило, ты сорок, а кто еще, остальную телегу нашего с тобой добра повезет?
– Дак эта, как иё?
– Ава!
– Я и есть Ава, дубина ты сие зарапортовавшаяся.
– Я предполагал, что каждый из нас будет работать.
– За двоих?
– За троих.
– Кто третий?
– Ну, ты – меня не считаем – ну, Че-Ну – твоя Мартышка, – а: еще-то кто?!
– На-Ви.
– Да ты что. Более того, обращусь к вам сразу на Вы:
– Ты взял ее разве с собой?
– Я ее не брал, потому что и так трахаю.
– Как- Так?
– Автоматически.
– Это значит, ты уже доигрался! – ответила она зло.
– Прости, но у меня на всех зла не хватает.
Ибо все хотят, но не все – как ты, например, готовы встать в общую очередь.
– Ты не Тарзан, чтобы к тебе стояли целыми очередями.
Вы тоже не обезьяны, любопытством признательные.
– Прости, но меня погонять никогда не надо.
– Это, да, ты можешь, как львица, так разрядиться, что заряд этот я чувствую целую неделю.
– Раньше могла месяц не останавливаться.
– Что-то случилось?
– Ты и случился, мил херц, ибо заряда у меня хватит на сто лет, чтобы всё брать себе безвозмездно, но вы же ж, мой дорогой, объявили, что:
– Таперь мы премся в вечность.
Я плюнул три раза.
– Зачем?
– Так можно, иначе, сглазить нашу победу на этом перевале не только тех гор, но и того же времени.
– Я не совсем понимаю, – ответил, – где нам занять наиболее жизнеутверждающую позицию для отражения их предполагаемой атаки.
– Она уже готова – зачем ее подготавливать? – ответила она, не забыв напомнить – не лишний раз – о существовании знака вопроса.
– Вот это спасибо, – ответил, – большущее тебе спасибо!
– Не меня благодари, а ее, твою разлюбезную Че-Ну.
– За то, что она всё сделала на этот раз по-хорошему?
– Нет, наоборот, как обычно, устроила не только мне, но и тебе, дорогой, подлость. Да, это именно:
– Подлость устроить нам с тобой лежку, но еще в пяти километрах отсюда.
– В пяти не может быть, – ответил настолько спокойно, что вышло, почти наоборот:
– Категорически?
– Да, я туда уже не дойду.
– Я тебя дотащу, но уже не вижу смысла это делать.
– Патроны вместе с пулеметными лентами упали в пропасть?
– Почти, мы забыли их.
– На предыдущем привале?
– Остались на базе.
– Почему?
– Ты не взял, я подумала – значит, и не надо это никому.
– Зачем тогда врала всю дорогу?
– Наоборот, я говорила про себя правду, ибо поняла это противодействие, как твой очередной маскировочный прием. Немцы подумают, у нас настолько много этих пулеметных лент, что даже нечаянно забыли лишние.
– И?
– Испугаются.
– Бесполезно.
– Почему?
– У них везде заградотряды.
– Как у нас?
– Другие. Уже в башке запаяно, что, мол, да, вернуться не солоно хлебавши можете, но – смысл?