Когда я выглянул в окно, то увидел, что мальчишка умудрился поднять лестницу вверх перпендикулярно земной поверхности.
– Денис, что ты делаешь, немедленно опусти ее обратно!
– Я прячу улики.
– Чего ты делаешь?
– Прячу улики, я такое в фильмах видел, лестницы нужно всегда убирать, как только напарник заберется в дом. Так всегда делается…
Я заметил, что лестница стала терять равновесие. Я хотел сказать об этом мальчишке, но не успел, потому что лестница упала на любимую тёткину теплицу. Звон разбитого стекла огласил окрестности.
– Это даже хорошо, – серьезно сказал Денис, – пускай думают, что у нас строительные работы, да и в стекле ее не особо видно.
Я отошел от окна, мне нужно было хорошенько успокоиться. Я стал ходить из угла в угол, размышляя, что делать. Вся моя голова была занята лестницей и разбитой вдребезги теплицей, которую тетка мне не простит. Поэтому я не сразу вспомнил, зачем я вообще сюда залез, а когда вспомнил, то испугался:
«Боже, я же в чужом доме! Сейчас набегут хозяева и вызовут полицию! А если в доме действительно труп, то есть тело убитой девушки, то меня сразу обвинят в убийстве, ведь выбраться я обратно не смогу».
Я посмотрел из окна вниз. Прыгать было высоко, но при желании можно. Я вспомнил о тетке, и понял, что прыгать, не найдя труп ее соседки, я тоже не буду. Нужно вначале осмотреть дом, а потом можно и прыгнуть.
Я открыл дверь из комнаты и выглянул. В доме было тихо и темно. Я постоял минуту, и тут до меня дошло: лестница упала с таким шумом, что будь кто-нибудь в доме то он давно бы уже выбежал на улицу ругаться и поднял тревогу. Конечно, можно предположить, что дом населяют глухие люди, но я сомневался, что молодая девушка, проживающая здесь, страдала глухотой.
Я вышел в полутемный коридор и стал двигаться наощупь. Постепенно мной стало овладевать беспокойство.
«А вдруг тетка права, и соседку убили? Нет, не нужно поддаваться таким глупым мыслям, только из-за того, что в доме занавешены шторы и выключен свет».
Я дошел до лестницы, которая вела на первый этаж в темный холл. Что бы не упасть в темноте, я взялся за перила и стал медленно спускаться по ступенькам. Чем ниже я стал спускаться, тем больше во мне нарастало подозрение, что в холле пред входной дверью кто-то лежит.
Я остановился, одолев лестницу на половину, и со своего места попытался разглядеть темное пятно, которое я заметил возле входной двери. В ушах моих зазвенел тетки голос: «Она лежит в черном пеньюаре с порезанной глоткой!» Я попытался отогнать его, воззвав к голосу разума, надеясь, что он заглушит теткин голос. Но, похоже, что у него был выходной, потому что теткин голос стал кружиться вокруг меня. Он, то нарастал басом, то булькал, становясь похожим на лягушачье кваканье: «В черном пеньюаре! В черном пеньюаре!»
Негнущиеся ноги сами понесли меня вниз. Глаза стали различать черный силуэт, скукожившийся на ковре у входной двери. Я не хотел идти к нему, но меня тянуло к нему притяжение земли.
Я запнулся о ступеньку и полетел головой вниз. Как лавина я скатился с лестницы и с криком рухнул на труп. Полежав некоторое время, я понял, что труп подомной очень тонок для тела человека, если конечно это не мультипликационный персонаж, который после падения с колокольни можно положить между двумя досками. Я привстал и нащупал под собой материю. Тщательно исследовав эту тряпку, я понял, что тетка была права в одном: соседка носила черный пеньюар. Именно его я и принял за лежащего человека.
И тут прозвенел звонок мобильника. Я чертыхнулся и поднял его к уху.
– Привет, – услышал я голос Лизы, – ну как нашел труп?
– Ты говоришь так спокойно, как будто я каждый день забираюсь в чужие дома, чтобы посмотреть есть ли в доме трупы. Можно дать объявление в газету: ищу мертвые тела в ваших домах и номер моего телефон.
– Я уверена, это у тебя получилось бы лучше, чем писать книги. Тетя заявила, что мы обязаны оплатить разбитую теплицу из своего кармана.
– Что!! Это, ни в какие рамки не лезет. Лестницу уронил подлый мальчишка.
– Бесполезно, Денис сказал, что это ты оттолкнул лестницу, и она упала на теплицу.
– Да как он смеет! Это неслыханно!
– Ладно, не горячись, лучше скажи, нашел, что-нибудь.
Я заорал:
– Здесь ничего нет, кроме черного пеньюара!
– Пеньюара?! Ты что фетишист, тебя послали искать мертвое тело, а не лазить по ящикам с женским нижним бельем, – и тут же добавила с интересом, – а какой размер? Что там вообще есть?
– Я тебе не из магазина звоню, а из чужого дома! Где меня могут застать в любой момент хозяева и вызвать полицию…
– Не горячись, что я могу для тебя сделать? Алло, почему ты молчишь, ты что обиделся? Ага, ты обиделся, но у меня больше причин на тебя обижаться, чем у тебя, я могу и трубу положить, слышишь? Алло, Артем, скажи что-нибудь. Тетя сейчас приведет Расула, подсобного рабочего, и он приставит лестницу обратно, слышишь? По ней ты спокойно спустишься на землю. Артем, это уже не смешно, ответь сейчас же!
Как я мог ей ответить, когда мне в лицо уткнулся вороненый ствол ружья. Я смотрел в его жерло, по которому в момент выстрела прокатывался смертельный заряд, и оно казалось мне очень глубоким.
Я приложил смартфон к уху и дрожащими губами проговорил.
– Алло Лиз.
– Ну, наконец, я думала, что придется искать твое тело за место тела соседки.
– Ты не так далека от истины, милая.
– Что это значит, я могу для тебя что-нибудь сделать?
– Можешь, набери в «Яндексе»: «проникновение в частную собственность» и посмотри, сколько за это дают. – Я отключил телефон, потому что так потребовал человек, в руках которого было ружье.
Щелкнул выключатель и в глаза мне ударил яркий электрический свет. К моему приходу были готовы: человек подтащил напольный торшер к своему стулу и спокойно ждал, сидя в нем, пока я спущусь с лестницы.
– Вы часто забираетесь в чужие дома? – голос был женский; из-за яркого света я не видел лица.
– Нет, не часто, – ответил я, пытаясь руками прикрыть глаза. – Если честно сегодня решил начать.
– И как ощущение?
– Не очень приятно.
– Вот как, могу я вас спросить, что вы тут забыли?
Вопрос логичный, но я не придумал ничего оригинальнее чем ответить:
– Я домом ошибся. Я вовсе не помню, как здесь очутился. У меня этот, как его, лунатизм.
– Значит, это не вы в течение получаса вытаскивали лестницу из сарая, подверглись нападению собаки, потом чуть не лишились рук, когда раздвигали лестницу с вашим юным другом, а после всего этого забрались на второй этаж, а ваш напарник, так любезно лишил вас путей отхода? Вы что же, всего этого все не помните?
– Вы следили за мной? И это все сделал я? Ох спасибо, что напомнили, а я все гадал, чем это я занимался последние полчаса? Все, можно я пойду?
– Я рада, что, наконец, все разрешилось. Я и не думала, что вы больны, хотя по вам это видно.
– С кем не случается, врожденная болезнь, дар от предков. До свидания.
– До свидания, заходите еще.
– Нет, спасибо. – Я стал пятиться к входной двери, радуясь, что легко отделался.
– Стоять или я стреляю! – рявкнул голос. – Неужели вы думаете, что я поверю в этот бред, вы меня за дурочку держите.
Я застыл, как вкопанный.
– Нет, что вы, как можно.
– Как вас зовут?
Я назвался.
– Вы живете в соседнем доме?
– Я гость, хозяйка этого дома, сестра моей матери, она часто приглашает нас с женой отдохнуть на лето. Послушайте, с вашей стороны было бы любезно, если бы вы не слепили мне в глаза светом.
– Молчите, если я не ошибаюсь, в доме сегодня ждут много гостей? Кто будет сегодня вечером?
Я припомнил наш вчерашний разговор с теткой.
– Приедет адвокат Розенберг с падчерицей. Будет теткин младший сын Борис, приедет священник из соседней церкви отец Антоний с женой, будет промышленник Беркутов и с ним еще двое, я их не знаю, но видимо тоже два денежных индюка. Помимо них, буду я и моя жена Лиза, ну еще внук тетки, Денис.