Потом еще неразумозрительное влечениексмертибудет
отступать привозникновениине воображаемой,ареальной угрозы, только к
концу жизни жажда саморазрушения станет неодолимой.
В романе"Исповедь маски",принесшеммолодому писателю славу, Мисима
устамисвоегогерояпризнает,что способенощущатьсебядействительно
живущим,лишьпредаваяськровавым грезамо муках исмерти. В1948 году
Мисимаписал(вот он, голос "сидящеговнутричудовища"):"Мнеотчаянно
хочетсякого-нибудь убить, я жажду увидеть алую кровь. Инойпишет о любви,
потомучто неимеет успеха у женщин, я же пишу романы, чтобы не заработать
смертного приговора".
Пятидесятые годы для Мисимы -- период метаний, попыток уйти от главного
проклятия его жизни (если это было проклятием) в литературу, театр, спорт --
то самое "срывание с лика смерти ее многообразных масок".
В1952году,совершаяпервоекругосветноепутешествие,
двадцатисемилетний писатель попадает вГрецию, которая производит настоящий
переворотв егодуше.В мраморных статуях античных богов и атлетов Мисима
открываетранееказавшеесяемунемыслимым"бессмертиекрасоты".
Болезненного,хилого, одолеваемогомрачными и страшными видениями молодого
человеканеудержимо влечетксолнцу,физическомуидуховному здоровью,
гармонии тела и разума. "Греция излечила меня от ненависти к самому себе, от
одиночестваи пробудилаво мне жаждуздоровья в ницшеанскомсмысле",--
вспоминал Мисима.
Ярким солнечнымсветомнаполненроман "Шумволн" (1954), на который
писателявдохновила история Дафниса и Хлои.Это произведение,лишенноеи
тениизвращенности, рассказываето первой любви прекрасного юноши-рыбака и
девушки-ныряльщицы,встретившихсянамаленькомострове.Никогда--ни
прежде, нипосле -- Мисима не писал такпростои поэтичноонормальном,
здоровом человеческом чувстве.Юныегерои находятсявполнойгармонии с
морем, солнцем --всем окружающим миром. Автор даже специально оговаривает,
чтоСиндзи (так зовут рыбака)"ни разунезадумывался о смерти". К этому
времени относится запись в дневнике писателя:"Моимысли осмерти заросли
плющом, словно старый замок, в котором никто больше не живет".
ИменнотогдаМисимойовладеваетноваяидея:"Создатьпрекрасное
произведение искусства и статьпрекраснымсамому -- одно и то же". Один из
тогдашних друзей писателя описывал еготак: "Он былбледен каксмерть--
настолько,что кожа отливала лиловым. Казалось,тщедушное тело болтается в
непомерно широкойодежде.Ивсе жес первого взглядабыловидно:этот
человек из породы нарциссов. Он умел видеть красоту. Ключ к пониманию Мисимы
той поры,когда он еще не увлекся культуризмоми всем таким прочим, был во
взгляде, которым Мисима смотрел на самогосебя: этот взгляд понимал и ценил
прекрасное, а перед ним постоянно представало нечто безобразное.