Харакири, средневековыйспособ самоубийства, как нельзя лучше подходил
для целейМисимы,сочетая всебеикровь,иневыносимыестрадания. А
посколькухаракири считалосьпривилегиейсамурайскогосословия,истинно
японским "изобретением",то, для тогочтобы прибегнутьк немувовторой
половинедвадцатогостолетия,требовалосьстатькрайним,фанатичным
националистом. Вот дорога, которой отныне пойдет Мисима.
VI
И зло должно быть изжито и испытано, через злочто-то открывается, оно
тоже -- путь.
Н. Бердяев. Ставрогин
Все60-е годы публикасудивлениемнаблюдала, как эстет, западник и
любимецгазетных разделов светской хроники Мисима постепенно превращается в
ревнителянациональныхтрадиций,монархистаиультраправогополитика.
Сначалапоявились статьи и эссе,восхваляющие ценности самурайскойэтики.
Затем-- публичныевыступленияперед молодежью. Мисима внезапновоспылал
любовьюк японскимСиламСамообороны,завелсебе влиятельныхдрузейв
армейской верхушке исредилидеров самогоконсервативногокрыла правящей
партии. Со временем возникло и воинственное "Общество щита".
Новсеэтобылфасад,подготовкагрядущегоспектакля.Главное
происходило не на митингах и не на тренировках в армейских лагерях, а в тиши
рабочего кабинета, за письменным столом, когда писатель оставался один. "Как
описатьрадостьработы, когда онаидет хорошо?--писал Мисимав своем
дневнике. -- Словно оседлал земной шар, зажав его между ног, и одним взмахом
хлыста погнал вперед,вчернуюбездну.А мимо,царапая щеки, проносятся
звезды..."
Особенно ярко дарование Мисимы в этигоды проявило себя в драматургии.
Он очень хорошо знал и понималтеатр, с которым была связана вся его жизнь.
Она ведь и сама очень напоминает спектакль.
Ему приходилось и ставить спектакли, и играть на сцене, но прежде всего
он, конечно же,был драматургом -- крупнейшим и самым талантливым в истории
современногояпонскоготеатра. Мисима говорил, чтороманы --его жены, а
пьесы -- любовницы, и каждый год ему необходима новая. В самом деле, начиная
с 1953 года до последнего года жизни, когда Мисима,втайне уже готовившийся
к смерти, объявил друзьям, что с драматургией покончено, он каждый год писал
побольшой пьесе,несчитаяодноактных. В токийскомотеле "Тэйкоку"он
снималспециальный номер, в котором уединялся на последние тридня каждого
второгомесяца, -- для драматурга,способного создать пьесу за однуночь,
этогооказывалосьдостаточно.Начинал Мисима всегда споследнейреплики
последнего акта,азатембыстрои почти безисправлений записывалвесь
текст. "Ясоздаю пьесы так же, как вода заливает низины, -- писал он в эссе
"Соблазн драмы". -- Рельеф драмы расположенв моей душе нижерельефа прозы
-- ближе к инстинктивному, к детской игре".