Представьте себе, что с утра к вам врывается некий сумасшедший, пусть и с манерами, но только что без слюней на подбородке, весь в саже, копоти, и именует себя рыцарем, гроссмейстером, представляется именем гиосского графа Ваальсена и кричит о государственной измене…
Двух охранников полуживыми затащил за собой, гад, ковры попортил их амуницией…
Слава богу, не нападал. Но зато пришлось выслушать его историю, пока секретарь Черыш в панике вызывал подмогу.
На данный момент опасности не было: когда появились эти самые гвардейцы, гость уже был достаточно смирным, так как выговорился и ожидал ответов. А не давать никаких ответов и тянуть с ними до последнего – специализация Ублизнюкавру Каха, недаром же он министр путешествий, фактически посол императора за границей, через пару лет – первый министр империи.
За те двадцать минут, которые прошли в нервном ожидании, Ваальсен, непрерывно ругаясь, успел выложить на красивом гиосском жаргоне с вкраплениями приличной речи многое, и ничто не укладывалось в голову, ничто не походило на правду. Он-де, Паалатон В., рыцарь некоего Ордена борьбы с магами при его императорском величестве Круимраре. Этот самый Орден некогда изгнал магов из Кумра, после чего был засекречен в особом подземелье, где и готовился отразить – повторное нападение колдунов.
Рыцари Ордена вкупе со своими жёнами, детьми и слугами – все якобы пребывали в состоянии постоянной боевой готовности. Подземелье было настолько секретным, что только сам гроссмейстер Ваальсен-старший (то есть папа неожиданного гостя) иногда выходил на круглый свет и давал императору отчёт о состоянии дел борьбы с Белыми, то есть магами.
И вот именно сегодня, за месяц до нового отчёта, подземелье сотрясло, стены укреплений дрогнули, несущие арки рухнули, и все, кто находился на этом засекреченном объекте, включая папашу Ваальсена (Ках упрощал формулировки в уме), погибли, заживо похороненные под давлением чего-то, что неожиданно возникло сверху.
Сам же Паалатон Ваальсен спасся банальнейшим образом. Он был молодым человеком с довольно «интересной», как он выражался, биографией и правами сына гроссмейстера, поэтому самовольно время от времени выходил наверх. К тому же он был единственным неженатым членом Ордена, поэтому у него были определённые потребности. В этот день случилось так, что его хорошая знакомая ночью решила отоспаться и договорилась с ним на утреннее рандеву.
Возвращаясь с довольно приятного свидания, молодой человек спустился уже почти по ступенькам до конца первого коридора, в котором планировал окликнуть часового (Каху не следовало знать, как именно Паалатон это делает), как вдруг всё дрогнуло, ступеньки под ногами поплыли и начали рушиться, пыль затрудняла дыхание – гость Каха, по его словам, вынужден был цепляться за какие-то булыжники, чтобы выбраться наверх. Его оцарапало падающими камнями, он получил многочисленные ушибы, а когда чудом выбрался, провалялся минут тридцать без сознания.
Позже гость Каха убедился, что вверху, прямо над подземными вотчинами Ваальсенов, возникло здание, да не какое-нибудь, а здание Гильдии магов Кумра, построенное на глазах читателя в первой части (о чём, впрочем, министр путешествий не мог знать без подготовки, потому что читателем нашей книги не был).
Таким образом, получалось, что маги отомстили Ордену, некогда изгнавшему их из Кумра. И получалось, что все эти ежегодные поздравления, национальный праздник, речи императоров и принудительный сгон народа с шариками в первый день весны, равно как и расхаживание с портретами мёртвых рыцарей по публичным домам – всё это было зря.
Всё это Ках выслушал с искренним смирением доктора – и даже умудрился всунуть секретарю Черышу записку, которая предписывала отправить бузотёра в соответствующую лечебницу, но сейчас, когда прибыли гвардейцы, министр путешествий передумал.
Кто его знает почему. Чиновники должны обладать определённой степенью интуиции, кроме того, прозвучала фраза: «Борьба с магами», а Ках, как читатель помнит, в любом обличии ненавидел Белых. Поэтому, когда двенадцать мечей стали гарантией его безопасности, Ублизнюкавру поступил несколько по-другому.
Он отправил во Дворец страданий (он же Дворец скорби) – так официально называли императорский замок – записку, изложив коротко бред сумасшедшего, и попросил поторопиться с ответом.
Чтобы не терять времени, министр предложил Паалатону помыться и переодеться, что тот выполнил по-солдатски, без лишних вопросов.
И когда на месте отвратительного старика-погорельца перед Кахом предстал юноша лет двадцати с чёрными волосами и военной выправкой, Ках уже обдумал ситуацию.
Да, действительно, в городе построили здание Гильдии магов.
Когда-то давным-давно покойный император изгнал магов из Кумра. И Орден действительно существовал на тот момент, но он был распущен за ненадобностью, и последний его гроссмейстер, совершенно не Ваальсен, кстати, погиб от алкогольного отравления в положенной герою по статусу бедности лет этак пятьдесят назад.
Какие подземелья? Какие землетрясения?
Страной управлял молодой император Круимрар. Но он только недавно достиг совершеннолетия, и даже сейчас не стал бы перенимать дела всерьёз, если бы не смерть регента – министра Ализовата. Старый негодяй умер совершенно неожиданно, всего-то в сто десять лет, и его величеству волей-неволей пришлось вникать в сложные государственные дела.
До сих пор магия в Кумре (в стране, а не в городе) была разрешена только отдельным практикующим и только для узких целей. Объединяться, создавать концессии, занимать рынки, участвовать в политике и финансировать производство Белым было строжайше запрещено. Такова была воля Ализовата.
Император решил всё переиграть.
Открытие здания Лиги магов в Кумре означало признание Лиги в качестве законной дипмиссии со всеми вытекающими обстоятельствами. Все ограничения отменялись. В страну получили право въезжать маги, которые были сильнее по своим возможностям, чем священники Храма, что раньше было разрешено только в графстве Бэлтон.
В чём была выгода императора – кто его знает. Поговаривали, что Круимрар и сам не без магических способностей, но вопросы его величеству задавать не принято, а на намёки он только улыбался, гладя свои золотые волосы.
Но Ордена не было! Его не могло быть! И уж точно, что любимец императора Ках должен был быть в курсе существования подобной организации.
Секретаря Черыша ожидали почти молча. Паалатон не хотел дальше говорить. Он насмешливо поглядывал на гвардейцев, а они на него – с явным опасением и некоторой степенью уважения: не каждый может смять двух стражников и протащить их за собой, при этом оставив в живых. Все стояли неподвижно, только Ках иногда позволял себе отходить к окну. Пришла грамота из Дворца страданий. И она сразила министра окончательно, просто выбила из седла, поразила в самое сердце, потому что всё, что говорил этот человек, согласно записке из секретариата его величества, было правдой. Перед ним действительно стоял рыцарь-магоборец Паалатон Ваальсен. Он не был сумасшедшим. Он действительно имел право называть себя сыном гроссмейстера Ордена борьбы с магами, а теперь – гроссмейстером, потому что Ваальсен-старший действительно покоился под обвалом.
Орден существовал. С буквой «л» на конце слова «существовал», потому что – прошедшее время. И спившийся гроссмейстер-забулдыга был всего лишь легендой, которую Ализоват придумал для сохранения тайны.