В ресторане они просидели допоздна, затем отправились в маленький отель на противоположной стороне Лемана10, где Йован остановился с семьёй.
На мосту Мон-Блан, соединявшем две части города, друзья остановились, любуясь неспокойной гладью Женевского озера.
Ночной город искрился красочным светом, который радужными бликами отражался на зеркале взволнованных вод, словно на картинах Винсента ван Гога. Фонтан, извергающий в небо стосорокаметровую густую струю воды, гордо возвышался над небольшим рукотворным мысом.
– Тео, ты знаешь, мы здесь не совсем ради отдыха, – после небольшой паузы произнёс Йован. Во время этого разговора он старался не смотреть Тревору в глаза, потупив взгляд в тёмные воды озера. – Я здесь прохожу психологическую адаптацию после лечения от алкогольной зависимости.
Шум фонтана несколько приглушал слова Йована, но тот продолжал, повысив голос:
– Я уже третий раз лечусь, Тео. Третий раз! Но сегодня уже девяносто четвёртый день, как я в полной завязке. Здесь, в Женеве, есть очень хороший психолог, который помогает мне. Я сюда приезжаю раз в три месяца на неделю. И каждое утро у меня сеанс.
Тревор молча смотрел на друга.
– Жизнь, Тео, такая штука! Мечтаешь об одном, а получается совершенно другое, – с горечью продолжал Йован. – Оно как-то само по себе втянуло и затянулось. Но сейчас я надеюсь, что уже наверняка завязал. Есть здесь одна молодая дама, замечательный психолог, которая обладает способностью гипнотизировать. Мне её посоветовали, когда я мог уже всё потерять. Я уже полгода тогда жил сам и был практически на помойке. А сейчас у меня опять всё налаживается.
Тревор решил поменять тему разговора, он чувствовал, насколько тяжело Йовану говорить об этом, и ему самому стало не по себе.
– Йован, а помнишь, как мы с тобой на гипноз ходили, когда к нам в город приезжал какой-то гастролёр-гипнотизёр? Помнишь, он нас тогда вроде только одних не смог загипнотизировать, и нас выставили из клуба? – Тревор улыбнулся и продолжил: – С того самого времени я уверен, что у меня стойкий иммунитет к гипнозу и прочим внушениям.
– Тревор, ты не понимаешь, она обладает грандиозными способностями. Да и внешне… – Йован подмигнул Тревору и продолжил: – Если хочешь, познакомлю. Девушка просто выдающаяся во всех отношениях. У меня завтра утром последний сеанс. Кстати, она очень эффектная и одинокая.
Последнее слово Йован вымолвил заговорщическим тоном и снова подмигнул Тревору.
«Настоящий гипнотизёр, – подумал Тревор, – эффектная девушка, хороший психолог. Не слишком ли много эпитетов для одного человека?»
– А как твоя работа? Насколько я помню, ты когда-то мечтал связать свою жизнь с политикой, – снова меняя тему разговора, спросил Тревор, а потом, словно вспомнив, продолжил: – Ты ведь, кажется, в Москве МГИМО закончил?
– Да, – утвердительно кивнул Йован, – кстати, с отличием! У тебя превосходная память, дружище. После окончания университета работал, потом женился, потом – двое деток и небольшая юридическая контора в центре Праги. Спокойная и размеренная жизнь несколько расслабила меня, и я чуть было не потерял всё. Но, надеюсь, всё это уже в прошлом.
– Да, Йован, жизнь корректирует по-своему наши планы. Иногда создаётся впечатление, что мы простые наблюдатели за тем, как всё течёт и убегает мимо нас. Так ты говоришь, что завтра уезжаешь? В котором часу?
– Отъезжаем поездом в обед сразу после сеанса. Отдохнули, подлечились и хватит, труба зовёт. Завтра в это время я уже буду в Праге, но ты не волнуйся, мы завтра с тобой ещё пообщаемся. Главное – мы нашли друг друга! – ответил Йован, похлопав по-дружески Тревора по плечу.
– Да, я тоже очень рад этому. Это, действительно, очень удивительно, что мы вот так вот неожиданно…
– У тебя в Женеве ещё дела? – спросил Йован. – Ты здесь сам или с дамой сердца?
– Нет, Йован, с делами в этом году уже покончено. Я здесь просто отдыхаю. Кстати, у нас есть повод выпить хорошего бренди, – Тревор кивнул в сторону центра. – пойдём, я знаю тут одно замечательное местечко. Не выпьешь, так хоть посмотришь и порадуешься за друга.
– Нет-нет, Тео, – запротестовал Йован, – я бы с удовольствием, но у меня режим. Через полчаса я уже должен быть в постели. И желательно натощак.
– Раз должен, то иди, – улыбнулся Тревор. – А я ещё потусуюсь немного. Вот нравится мне цивилизация! А то что-то последнее время всё равно нормально уснуть не могу, мучает бессонница.
– Вот тебе ещё одна причина поговорить с хорошим психологом, – обрадовался Йован. – Тебе просто необходима перезагрузка мозга. Даже после одного её сеанса будешь спать как младенец. Что ты теряешь? Один час релаксации, и сразу почувствуешь облегчение.
– О’кей, Йован, – немного поразмыслив, ответил Тревор, – Пускай. Всё равно время есть. Так и быть, завтра сходим к ней. Когда там у тебя сеанс?
– Смотри, у меня начнётся в девять, займёт минут сорок, не более. Я с ней договорюсь на десять и там буду тебя ждать. Подходит?
– Подходит, – согласился Тревор и, прощаясь, обнял друга, – посмотрим на твою «эффектную девушку». Кстати, Йован, как зовут-то её?
– Аманда. Её зовут Аманда.
Расставаясь, друзья договорились встретиться на следующий день утром на Rou du Cendrier 19.
Глава 4
Прага, Чехия. (Роберт)
16.12.2011. 17:15
«Инсомвита11», говорите? «Жизнь в сновидении»? Да-да… Интересно… Очень интересно… Кхе-кхе… «Инсомвита»… Сами намудрили или кто-то надоумил? – мужчина лет шестидесяти в белом халате и с тоненькой седой бородкой осматривал Роберта. Он замолчал и пристально с полуулыбкой, не скрывая недоверие, посмотрел Роберту в глаза. – Господин Роберт, если всё, о чём вы здесь говорите, правда и в этом нет ни грамма вымысла, то вы уникальная личность, настоящая находка для психиатра!
На врача-психиатра доктор Александр Фридман похож не был вовсе. В представлении Роберта психиатр – это серьёзного вида тучный человек в дорогом костюме с музыкальными, ухоженными руками пианиста, с высоким лбом и обязательной аккуратной широкой бородой от бакенбард.
Но перед Робертом сидел невысокий, худой немолодой мужчина с небольшой, тщательно подстриженной седой бородкой и короткими усами. Лицо, изрешечённое паутинкой тоненьких морщин, было очень аккуратным, ухоженным, каким-то миниатюрным и женственным. Его седые волосы тщательно подстрижены и гладко зачёсаны назад.
Движения врача были быстры, практически молниеносны. Когда он говорил, а говорил он очень быстро, то сильно жестикулировал. В то же время дикция его была правильная, каждое слово проговаривалось им чётко.
Психиатр последовательно совершал свой ритуал: от глаз он перешёл к языку и гортани, прощупал кисти рук и легонько постучал по коленкам резиновым молоточком.
– Никаких отклонений! Антидепрессанты принимаете? На мигрень не страдаете?
– Нет. В антидепрессантах никогда не нуждался, – ответил Роберт, – да и я таблетки-то принимаю редко. Что касается головной боли, то даже не знаю, что и сказать, трудно вспомнить, когда последний раз была.
– А сон? Бессонница не беспокоит? – доктор явно был в замешательстве и даже не пытался это скрывать. – Вы выглядите уставшим.
– Доктор, я засыпаю как младенец. Могу уснуть везде, всегда и в любом положении, – улыбнулся Роберт. – Я только что из командировки. Не спал уже сутки – чужой город, перелёт.
– Переутомление? Недосыпание? Много работаете?
– Да нет же, доктор. Со мной всё нормально. Вопрос совершенно в другом. Я хотел узнать, случалось ли вам наблюдать что-нибудь подобное?
– Наркотики раньше употребляли? Травкой баловались? – не обращая внимания на поставленный Робертом вопрос, продолжал свой допрос доктор.
– Док, ничего подобного. Я даже алкоголь плохо переношу, поэтому практически не употребляю и никогда не курил.