– Вы подождете меня здесь? Я вынесу полсуммы.
– Да, – ответила мумия.
– Ну… Хорошо.
Морж открыл облезлую дверь (она заскрипела даже сильнее, чем та, что была в доме с приведениями) и оставил Харона наедине с собой. Фокси прилег на траву возле крыльца. Его хозяин вытащил сигарету из кармана. Харон сжал кулак и тут же разжал его, выпустив пламя наружу. Он поджег сигарету и встряхнул горящую руку, чтобы прекратить горение. Забинтованный человек прислонился к стене и посмотрел на дом с призраками. В голову ему пришла мысль: этот дом не похож на остальные в первую очередь потому, что он просто старается быть домом без всяких там «изюминок» в виде аляповатых дорогих дверей, цветов (всех подряд и даже одуванчиков), заборов со столбиками, похожими на башни. У остальных домов было что-то странное: у одного под софитами крыльца нависли не тлеющие рога (или бивни), у другого прямо возле крыльца росла осина (нижние ветки которой кто-то отломал или спилил), а у одного из домов просто не было крыльца (хотя дверь висела высоковато). И за всем этим многообразием скрывалась странная скука. Харон подумал: «Надо переписать книгу: у меня там подозрительно много разных героев – читатель не поверит в существование такого мира. В жизни же много одинаковых персонажей».
Гиены снова захихикали где-то в темноте за домами. Фокси поднял морду: никого живого, кроме кота на крыльце, не было. Харон выдохнул большую порцию воздуха, в которой, однако, не нашлось дыма (хотя сигарета убывала вслед за маленьким горящим обручем). Потом он снова прислонил сигарету к забинтованным губам.
– Эй, вы! – закричала мумия в пальто. – Хотите мне что-то сказать? Ну, давайте, подойдите! Ну же, давайте! Что, не можете? Вот и знайте свое место…
Собеседники ничего не ответили (они предпочли гордое молчание позорной ругани). Тогда Харон перенаправил неудовлетворенное сознание на кота возле стены.
– Ты же не говорящий, правда?
Кот по-прежнему смотрел в такую точку, в которую могло бы смотреть только самое безмозглое создание.
– Конечно нет, – сказала мумия. – С чего бы тебе разговаривать? Вы слишком умны для такого. Впрочем, никогда не любил болтать… С того момента, как научился…
Сигарета почти догорела, но из нее так и не пошел дым (нет дыма без огня, но есть огонь без дыма), да и Харон его ни разу не выдохнул.
Фокси лежал на траве, но не во тьме, что морозила кожу, а на воображаемом солнышке, свет которого излучала лампа на крыльце. Серые уши зверя стало подергивать, и Харон понял, что заказчик идет. Обмотанный человек почти докурил свою модную сигарету без дыма.
Прозвучал знакомый скрип, и на крыльце появился Фальк с железным сундуком, которому на вид было лет сто. В принципе, возиться с замком было необязательно, ведь деньги сами могли выпасть через ржавые отверстия в стенках.
Харон бросил окурок на траву, и на его месте тут же выросла белая роза.
Фальк бросил сундук на доски и почесал голову.
– О, а-а это как же так?
– Что именно?
– Н-н-ну, что же это? К-к-как можно так?
Харон вздохнул.
– Ну, я в это верю, поэтому это работает именно так. Магию невозможно объяснить.
Фальк усмехнулся.
– О, так а если я поверю, что я – в-великий попа-полководец, то…
– Тот, кто верит в подобную ересь, лежит в больнице, – ответила мумия, – и магии никогда не обучится.
– М-м-м, – ответил морж.
Фальк откинул крышку сундука и разгреб вещи, которые прятали деньги. Фокси успел разглядеть на поверхности пару кистей для рисования и разукрашенную палитру. Что-то зазвенело, когда Фальк потянул оранжевый мешок со дна. Фокси посмотрел на то, как человек опускает руку в этот мешок и вычерпывает оттуда горсти с рифлеными пластинками. Харону как будто было не так важно, сколько чешуек отсчитает Фальк (возможно, потому, что в конце работы он собирался потребовать в два раза больше). Мумия смотрела по сторонам, на черные дома, а не на блестящие монеты. Фальк высыпал деньги на крыльцо, а остатки убрал обратно в ящик, а когда он захлопнул его, на дне осталась лишь надежда.
У Фалька был второй мешок, и он собрал кучу чешуек в него и протянул его Харону. Забинтованный человек провел рукой от плеча до пояса, и его рука словно оставила след в виде кожаной старой лямки. Тут же на поясе появилась и сумка. У моржа заблестели глаза, но на этот раз он не мог задавать вопросы. Харон отогнул края сумки и положил туда свой аванс.
– На этом пока что все, – сказал Харон.
– А мне не нужно идти с вами? – спросил Фальк.
– Зачем?
– О, я… Я… Не знаю…
– Не нужно. Я прочешу дом снизу доверху самостоятельно.
– О, тогда я пойду спать… Или рисовать.
Фальк ушел спать (или рисовать). Улица начала темнеть. Дома в округе погрузились в оскверненную тишину, без тепла и уюта. Тротуары почти высохли, а вся влага от них начала подыматься в воздух. Туман впитал в себя свет фонарей и запах грозы. С крыш капало редко. Дождя уже и след простыл.
– Сыровато, – сказал Харон.
Фокси вздохнул. Лампа на крыльце грела их, и горела она лучше всего остального в городе.
– Посмотрим, что там, – сказал Харон, глядя на тропинку из горящих фонарей, которая вновь вела в дом с привидениями.
II
Пол скрипел от чьих-то шагов. В темноте мелькало два зеленых огонька. Они летели на высоте чуть выше глаз среднего человека. Где-то на полу стучали когти. Этот звук растворился в темноте. Кто-то врезался в деревянный столб. Кто-то принялся нюхать следы и рычать.
«Здесь есть только кошачьи следы, – подумал Кто-то. – В подвале давно не было человека».
В голову лезли разные мысли, и они мешали расследовать странные дела. «Я больше не пойду на дело. Это последнее. Я слишком стар… – думал он, – но ради Лили, денег и этой манипуляторши…»
Он открыл дверку (которую никто из нас не увидел бы в этой темноте). Оттуда вылетели звезды. Они закружились в воздухе, а зверь под ногами, чихнув, отбросил их обратно в шкаф.
Когда пыль рассеялась, Кто-то подошел ближе к полкам, на которых запылились серебряные клинки, драконьи амулеты, перчатки, рядом с этим добром даже лежали чьи-то волосы, а еще там хранилась книжонка. Кто-то потянулся к ней и услышал шипение. Он не обернулся, а его зверь подбежал к лестнице, со ступеней которой спрыгивало другое существо.
– Кто ты? – спросил Кто-то.
Зверек сел напротив большого зверя. У того, что поменьше, были широкие людские глаза.
– Ты меня понимаешь?
Зверек замурчал.
– Хорошо. Я таких не встречал, но поверь – я спец по разумным зверям.
Маленький зверек лизнул лапу большого зверя.
– Ты ведь не просто так за мной пришел, верно?
Большой зверь перешагнул маленького и зарычал, глядя ему в глаза. Кто-то помахал найденным дневником.
– Смотри, что я нашел, – сказал Кто-то. – Смотри – ты же видишь в темноте. Может, ты боишься, что я стащу это.
Маленький зверь смотрел на Кого-то, и его голубые глаза были совсем как человечьи (но это, наоборот, делало его еще глупее). Он смотрел ими то в одну сторону, то в другую. Большой зверь не упускал маленького из виду, а тот в свою очередь даже не обратил внимания на четвероного (зверек как будто находился в собственном мирке, как интроверт на карантине).
– Хорошо, сиди смирно, а я посмотрю, что это.
Кто-то с зелеными глазами взял дневник и попытался его раскрыть. Он приложил усилия, но края книги даже не шелохнулись. Руки напряглись так, что бинты затрещали по швам. Вдобавок к этому дневник вспыхнул каким-то фиолетовым огнем, и Кому-то пришлось бросить адское чтиво. На полу книга потухла (бинты тоже, однако Кто-то успел лишиться двух пальцев на левой руке и зарычать, как рефлектив, которого ужалило много ос).
Голубые глаза оторвались от пустоты. Маленький зверь посмотрел на Кого-то и, наконец, сдвинулся с места. Он запрыгнул на полку. Оттуда он что-то столкнул на пол.
Кто-то выругался и подошел к тому месту, куда свалилась посылка. Оставшимися пальцами он подобрал ключ.