В центре площади на небольшом постаменте-алтаре лежала книга. И этот замысловатый алтарь окружали восемь прямоугольных ям, расположенных в беспорядке.
«Кладбище? – задумался Генрих. – Не похоже. Старик сказал там должно быть кладбище, а тут пустые могилы. Может, это вообще просто ямы. Вон, как их нарыли хаотично, да и в длину они по три метра. Какие это могилы?»
Он осторожно подошел к одной из них и посмотрел вниз. Яма-могила была пуста, словно ее только что выкопали, вычистив снизу даже осыпавшиеся комья. Хотя, ямы скорее были вырублены в камне, а не выкопанные в сыпучем грунте. Конечно, берег острова состоял из песка, да и заваленные обломками стен проулки также оказались заметены вездесущим песком, но ямы-могилы… Они были чистые от постороннего мусора.
Генрих взглянул на книгу. Она была в каких-то пятнадцати метрах от него.
«Хорошо. Предположим ориентир – кладбище, – имеется. Артефакт, за которым я сюда шел, лежит на постаменте. Выходит, я пришел, куда меня вел старик…», – согласился Генрих и распорядился:
– Вначале осмотрите развалины, затем возвращайтесь сюда.
Солдаты с младшими офицерами разбрелись по руинам древнего мини-городка.
Генрих не спешил брать книгу. Сколько исследований он провел в своей жизни и ни разу не помнил, чтобы легкодоступное также просто шло к тебе в руки. Надо было подумать.
Через пятнадцать минут одиннадцать оставшихся с ним солдат и офицеров собрались рядом с Генрихом, ожидающе глядя на оберштурмбанфюрера.
– Разрешите обратиться? – спросил обер-лейтенант Битц.
– Да, – задумчиво ответил Генрих.
– Вам надо забрать ту книгу? – Битц указал взглядом на постамент.
– Именно так, – кивнул оберштурмбанфюрер.
– Разрешите мне попробовать ее взять? – спросил лейтенант Ла́мнек.
Генрих задумчиво посмотрел на него.
– Вы думаете, это может быть опасно? – уточнил Ла́мнек.
– Я в этом уверен, – ответил Генрих.
– Может… – начал штабсфельдфебель Ку́ррек. Генрих внимательно на него посмотрел и тот продолжил: – …Может попробовать набросить на нее веревку и сдернуть с постамента? После чего притянуть сюда, за пределы этого кладбища.
«Он сказал – кладбище, – задумался Генрих, – значит, это все-таки оно…»
Обойдя площадь по кругу, Лихтенбахен прикидывал, как это сделать, но могилы располагались так, что, если удастся заарканить книгу, то веревкой ее к себе не подтянешь, она обязательно упадет в одну из могил, так как каждая из них была трехметровой длины и перекрывала проходы.
«Нет, так не пойдет, – Генрих мотнул головой. – Ведения старика-медиума говорили, что я беру книгу, а это значит, что именно я должен до нее дотронуться…»
– Нет, Ку́ррек, мне надо самому ее взять, – отверг рвение штабсфельдфебеля Генрих.
– Но вы же сказали, что это опасно, а вы тут главный! Зачем рисковать? – не удержался обер-лейтенант Битц.
– Позвольте тогда хотя бы попробовать подойти к постаменту, – попросил лейтенант Ла́мнек.
Волнение нарастало.
– Я пройду вокруг него, между этих могил. Осмотрюсь и вернусь к вам, – уверенно заявил Ла́мнек.
Генрих вновь глянул на книгу, вздохнул и разрешающе кивнул. Ла́мнек довольно улыбнулся оказанной ему честью и, убрав автомат за спину, осторожно двинулся к центру площади. Проходя мимо могил, заглядывал в них и комментировал:
– Эта пустая. И эта тоже пустая. Ого!
Ла́мнек остановился у одной и внимательно посмотрел в чернеющую глубину.
– Что там, Ла́мнек? – подошел к краю ближайших могил Лихтенбахен.
– Она без дна, – обернулся лейтенант.
– Осторожней, Иозеф, – окликнул того Эрвин Битц.
– Нет, падать я не собираюсь, – нервно усмехнулся Ла́мнек и решил вначале осмотреть все ямы-могилы.
– Ну, что? – спросил Генрих, поняв его намеренья.
– Семь из них глубиной до двух метров, а одна бездонная, – ответил Ла́мнек и двинулся к постаменту.
Генрих затаил дыхание. Ла́мнек приблизился и, не дойдя двух шагов, наклонился вперед, рассматривая книгу.
– Ничего не видно на обложке, вроде запылилась. Хотя, возможно, она просто серого цвета, – пытался веселиться лейтенант, но в голосе слышалось напряжение.
Генрих не увидел, а как будто почувствовал, что Ла́мнек захочет ее взять.
– Не смей! – рявкнул Лихтенбахен.
Лейтенант Ла́мнек, как завороженный смотрел на древнюю книгу. Она его притягивала, манила. Голос в голове спросил:
«Возьмешь?»
Он сделал шаг и протянул руку.
Пол под ногами Генриха дрогнул. Засыпанные песком щели между прямоугольных камней брусчатки вдруг стали пустыми, а следом случилось совсем невероятное. Вокруг постамента вздыбились камни, мгновенно стягиваясь в одной точке окутываясь вихрем, от чего Ла́мнек отшатнулся, закрывая руками лицо. Кто-то из солдат вскрикнул. Каменные прямоугольники деформировались в пыльном облаке и, перед раскрывшими рты солдатами Вермахта возник трехметровый каменный истукан.
– Это, голем1? – вырвалось у кого-то в изумлении.
Вывел из ступора вопль Ла́мнека. Голем имел трехпалые огромные лапы. Одной из таких он схватил лейтенанта и, раздавив его поперек, бросил тело на землю. Изломанный труп Ла́мнека свалился в одну из могил.
«Кладбище!» – похолодел Генрих и первым вскинул пистолет, но его опередили.
Сразу несколько солдат открыли огонь из автоматов. Завизжали пули, отбивая мелкую крошку от каменного несуразного истукана, широкие плечи которого несли на себе небольшой бугорок головы и длинные до колен ручищи. Само тело оканчивалось широко расставленными короткими ногами.
Голем схватил один из камней брусчатки и, так резко его бросил, что стоявшему ближе всех к центру площади штабсфельдфебелю Го́йнсу снесло голову, впечатав ее с искореженной каской в остаток стены древнего здания. Тело, лишившееся головы и части груди, сделало шаг назад и упало, щедро орошая брусчатку алой кровью.
– Назад! В укрытие! – заорал Лихтенбахен, запрыгивая за край стены.
Солдаты бросились к зданиям, а голем, перешагнув одну из могил, быстро подошел к мертвому Го́йнсу и, подняв его, замахнулся в сторону беглецов, но площадь уже опустела. Голем, будто имея разум, осмотрелся вокруг, но никого не заметил. После чего двинулся назад к алтарю с книгой, по дороге швырнув тело на землю. Оно ударилось, перевернулось и, наполовину свесилось в одну из могил, но не упало в нее, а так и осталось лежать.
Не высовываясь из укрытий, солдаты замерли, тяжело дыша.
– Он не выходит за круг кладбища, – тихо предположил обер-лейтенант Лист.
Генрих взглянул и, вроде, как соглашаясь, кивнул.
– А может его гранатами? – спросил Вейсс, у которого на лице читался ужас.
– Нет! – тут же отрезал Лихтенбахен. – Забыл, что там книга?!
– Простите, оберштурмбанфюрер, – виновато потупился Вейсс.
В это время голем обошел вокруг алтаря и замер на месте. Генрих осторожно выглянул из укрытия, размышляя.
«Если часть солдат перебросить на другую сторону и им начать стрелять, привлекая внимание, то я смогу добежать и схватить книгу, а там, даже если он увяжется за мной, я доберусь до лодки…»
Расстояние от крайних могил до развалин зданий было метров двадцать, плюс пятнадцать метров до постамента-алтаря. Генрих бегал отлично и был уверен, что сможет успеть преодолеть этот отрезок в два рывка.
– Лист и Квосс, пробираетесь на левый фланг. Битц, Ку́ррек, вы на правый фланг. Ваши группы просто ожидают. На вас он никак не должен реагировать. Блаше́ остаешься со мной. Остальные незаметно перебираетесь на другую сторону площади, напротив меня и ждете моей команды. Как я махну рукой, начинаете стрелять, но только в верхнюю часть истукана, чтобы в меня не попали, а я побегу за книгой. Всем всё ясно? – спросил Лихтенбахен, обведя военнослужащих хмурым взглядом.
– Так точно! – тихим голосом ответили подчиненные.
Всем было понятно, что они отвлекающий маневр.