В доме было непривычно тихо. Тётки не было, но не было и ощущения пустоты. Варя куталась в плед, забившись в угол кровати. Вдруг под окном послышалась тяжёлая поступь. «Не паникуй, ты всё правильно сделала, не войдёт никто в круг». Дверь в сенях заскрипела, охнула и распахнулась. Что-то огромное ворочалось, пыхтело в душной темноте.
Варвара скинула плед и огляделась. «Пока не поздно – на шкаф в задней комнате, достаточно высоко». Из своего укрытия она видела, как шатун, переворачивая вёдра и скамейки, ввалился в избу. Огромный бурый медведь становился, поводя сухим, потрескавшимся носом, порыкивая скинул со стола остатки вчерашнего обеда, только не этот запах будоражил его.
Варвара старалась не дышать, но сердце качало кровь с утроенной силой, и ей казалось, что шкаф под ней ходит ходуном. Зверь пока оставался на месте, оглядывался, раскачивался из стороны в сторону, словно в каком-то жутком танце. До утра оставалось не больше часа и если повезёт…
Медведь взревел – соль круга впилась в его больные лапы тысячью злобных жал. Он отпрянул от белой полосы, рыча вертел головой, пытался слизать соль и вдруг замер: вот чем так сильно пахло.
Страх.
Запах накатывал волнами и находился дальше, где-то в темноте впереди. Он ещё раз принюхался. Варвара была уверена, что по морде оборотня скользнула такая знакомая то ли улыбка, то ли оскал. Шатун поднялся на задние лапы и шагнул снова.
… Стас влетел в избу, сбив напрочь и без того болтающиеся на одной петле двери. Посреди комнаты комом лежало что-то, прикрытое простынёй с пятнами крови. Рядом тихо выла Пеша, всё оправляя края савана.
Стас медленно сполз по стенке:
– Тёть, это же не Варя?
Пеша обернулась. Сухие глаза смотрели на Стаса и сквозь него:
– Задрал под утро. Я выходила с силками.
Отвернулась, склонилась над тем, что ещё вчера мешало заполучить ей хозяина для своих земель, прошептала:
– Ты очень сильная, но твоя земля далеко. Я же на своей стою, мне здесь всё в помощь, и никто не помеха. А хозяин скоро тебя забудет, по весне приведу ему настоящую хозяйку.
Данила Григорьев
«Договор»
На улице воет собака.
– Чертовы собаки, брага пропадет, – ворчит краснощекий живчик – хозяин корчмы и добавляет шепотом: «Тьфу-тьфу-тьфу камень на грудь, говно не забудь».
Читая заговор, исподволь поглядывает в дальний угол, где уселся незнакомец.
Над дубовым столом возвышается серая фигура. Плащ замызган, камзол потерт, а залатанный капюшон закрывает половину лица. Зато отчетливо видно презрительную складку тонкогубого рта. Неприятный тип.
От еды отказался, к ароматной бражке не притронулся. Кинул медную монетку и на том спасибо. В корчме больше никого. После недавнего, даже последняя пьянь по домам ныкается.
– Не желает ли сановный пан, чего-нибудь еще? – в угодливом почтении слышна фальшь простоватого хапуги.
– Желаю. Не беспокой меня.
Корчмарь обиженно суетится, смахивая несуществующие крохи с соседнего стола.
Скрипят ослабленные дверные петли. Входит усатый воин в кольчуге и с арбалетом. Герб на горжете принадлежит замку Пескенштайн. А замок и земли на сто верст вокруг – барону Витольду.
А вот и он собственной персоной. Облачён в пурпурную бригандину с золотыми заклепками. Сам рыжий, мясистое лицо усыпано веснушками.
– Этот? – громко спрашивает барон и не дожидаясь ответа от румяного корчмаря, чеканит шаг к незнакомцу. Последний не шевелится.
– Я барон Витольд, владелец здешних мест. Назовись чужеземец.
– Antihero Восемьсот Пятнадцатый. Колдун.
– Хвала Создате… – барон осекся и порывисто присел за стол. – Я рад уважаемый мастер, что ты быстро откликнулся на мою просьбу. В другое время тебя бы следовало сжечь. Но…
– Не затруднит ли многоуважаемого барона, успокоиться и изложить суть дела? – голос колдуна насмешлив.
– Да как ты смеешь? Я… – барон вскочил и замер, выпучив глаза.
– Что ты? Ну, обличен властью. И всякая власть от бога. Написано в вашем писании. Раболепно слушаю тебя, – Antihero815 слегка склоняет голову, нарочито разводя руки в разные стороны.
– А ты дерзок, колдун. Я начинаю думать…
– Стоит ли жизнь епископа таких хлопот? Уверен, что нет.
– Эй, Власик, – зовет злым голосом Витольд арбалетчика, – возьми-ка этого малахольного. Утром мы его суку поджарим.
Солдат наставляет арбалет на колдуна и…
Из курного оконца на стол выпадает гремучая гадюка.
– Не беспокойтесь. Это ко мне, – колдун эффектно откидывает капюшон. Продолговатая голова без единой морщины. Растительность равно отсутствует. Глаза. Вот что не отпускает. Под тяжелыми веками зрачки в радужке стального цвета. Неподвижный взгляд пронзает ненавистью.
–Ну, здравствуй, Алеша, – приветствует аспида Antihero815 и смотрит на барона. Змей меж тем ползет по рукаву камзола и обвивает в два кольца шею колдуна. Головкой утыкается в ухо, а трещоткой хвоста, ежесекундно постукивает по плечу. Трах-тибидох-тибидох в накаленной тишине.
Antihero815 широко улыбается. Бесконечный ряд зубов, будто нарочно сточенных и острых как игла суконщика.
– Не утруждайся, барон, Алеша поведал. Ваш костел облюбовал адский зверь. И епископа заодно. Войти в церковь никто не может, уже пытались. Епископ жив. Пока. Прячется за амвоном, кричит благим матом, – улыбка колдуна все шире. Куда уж. Мгновенно перестает улыбаться. – Я возьму за работу четыреста талеров.
– Да ты сука охренел. Я… – заводится барон.
– Не переживай Витольд, платишь не ты. Епископ уже согласился. – На немой вопрос барона некромант поясняет. – Алеша с ним договаривался. Епископ, надо отдать ему должное – жизнелюбив. А вот и денежки.
На последних словах некромант встает и, пошебуршив рукой в курном оконце, достает туго набитый кошель длинной с аршин. Развязав завязь, высыпает на стол кучу золотых монет.
Барон и подошедшие корчмарь со стрелком теряют дар речи. Золото слепит. Такие деньжищи в живую никто из них не видел. За эти деньги можно все местные земли купить вместе с замком.
– Вижу, ты корчмарь порченой браги отведал. Тошнит. А воин мясом тухлым обожрался. Пучит, – на этих словах колдуна, хозяин корчмы и служивый выбегают во двор. По суровой нужде.
– Ну, вот мы и одни барон, – Antihero815 наблюдает, как в глазах барона отражается золото. – Ты когда старого барона со старшим братом отравил, совесть не мучила?
Барон переводит взгляд со стола на колдуна. Маленькие злые глазки аристократа наливаются кровью. Рука тянется к притороченному у пояса мечу.
– Спокойно, нас не слышат. У меня к тебе деловое предложение. Прочти. – колдун из-за пазухи достает скрученный синий пергамент и протягивает барону. Тот, помешкав, берет и читает серебро слов.
Смысл доходит не сразу: “Я раб божий Витольд, находясь в уме и твердой памяти, отдаю во временное пользование свою душу Лорду адского общества “Бродячий Сокрушитель” (ао “БРОСОК”) Antihero815 сроком на 300 (Триста) земных лет, за 400 (Четыреста) талеров. Настоящим подтверждаю, что данная сумма выплачена мне полностью. Действие договора наступает с момента подписания, срок аренды устанавливается с окончанием земной жизни арендодателя, т.е. посмертно. Место подписи.”
– Зачем тебе моя душа?
– Как зачем? – искренне удивился дьявол. – Посмертно мучить.
– Как мучить?
– Этого я тебе не скажу. Помрешь узнаешь.
– Ты Сатана?
– Барон опомнись, я же представился. Antihero815. А у отца свой ад, у меня свой.
– У какого отца?
– Да у моего. У Сатаны. Мне младшему в семье ничего не светило. Ты должен понять. Правда травить папашу, я бы не отважился. Вот сам себе и создал нечестивое царство.
Витольд задумался: «Золото. Вот оно лежит, тускло поблескивая. Кто бы, что не говорил, а это власть. Брать что хочу. Агнешку. Теперь точно князь не откажет, отдаст младшую дочь. Постой. Я еще ничего не решил. Муки посмертные. Как же?»