– В прямом. По-быстрому. Сегежа – это не Африка ж, и даже не Кемь – Стас, как всегда, был идеально спокоен, – да и не будет тётка без толку настаивать.
Он поймал узкую прохладную ладошку своей крутонравой невесты и уткнулся в неё носом.
– Ну, Вааарь, ну, надо.
Варвара только тряхнула копкой рыжеватых кудряшек. До свадьбы две недели, дел невпроворот, а тут эта поездка. Но при всей крутости характера, мозг у неё работал, как часы.
– Надо, значит, надо. Эту неделю свидетели покрутятся, там осталось по количеству гостей определиться и времени, где и когда проезжаем-фоткаемся, – она взъерошила льняной чуб Стаса, – и всё-таки вы, северяне примороженные, две недели до свадьбы – "мы всё успеем ещё и время останется".
Ещё раз недоуменно покачала головой и пошла доставать рюкзаки.
Варвара обожала русский север, даром что родилась в горячих степях. Кровь прадеда помора оказалась сильнее родственных связей и причитаний про «где родился, там и пригодился». Да и кочевники со стороны мамы не прибавляли смирения: дорога, новые места – с детства любимое Варварино развлечение. А поморская основательность, помноженная на древнюю степную ворожбу, были самым сильным и безотказным оберегом.
Окончила школу и только её и видели: институт этнологии в Москве с бесконечными вылазками в Заонежье да к Белому морю. А потом и вовсе перебралась в Питер. В одном походе и встретила Стаса. Лёд и пламень – сразу окрестили их друзья. С тех пор они не и расставались, отшучивались, что слишком уж красиво пламя играет в кристаллах льда…
И вот уже перечеркнут Санкт-Петербург, трасса стелется серой лентой и сливается на горизонте с таким же серым небом. Всё больше за окном мелькает скал и озёр, всё лучше становится настроение у Варвары.
– Будет у нас два свадебных путешествия, чем плохо? – она наливает из термоса кофе и устраивается поудобнее, – три дня в лесу – это ж просто подарок, хоть и в конце ноября.
К вечеру уже грелись наваристой ухой у Стасовой бабушки.
– Стас, ты ж знаешь свою тётку, если ей заегозилось что-то, проще сделать, – бабушка суетливо, пытаясь скрыть смущение, всё передвигала тарелочки поближе к молодым, – а с этим завещанием совсем чокнулась. Я ей говорю, ну не перед свадьбой же об этом, в самом то деле, да Пешу разве переупрямишь?
– Ба, не переживай, мы к ней съездим, всё обсудим, быстренько подпишем, а правнуков всё равно тебе привезём, – Стас обнял Варвару, – хочет Пеша этот дом, на здоровье, лишь бы тебе спокойно было.
– Да она не то, чтобы все дома хочет, она хочет свою заимку на тебя переписать, а дом этот на себя, говорит заимке хозяин нужен, – бабушка покачала головой, – как чёрт в неё вселился с этими домами.
– Какой из меня хозяин? – Стас только руками развёл, – я ж за год пару раз всего могу приехать-то…
Наутро лёг туман. Леса стояли по обочине сонные, ещё не зимние, хрусткие, в белом наряде, а тёмные, тяжёлые от холодной осенней воды. Кое-где земля припорошена и там нет-нет да и виделись следы лесного народца.
– Стас, – Варвара схватила его за руку, – притормози, там следы огромные какие-то.
До Пешиной заимки было уже недалеко, поэтому особо удивляться не приходилось – вокруг стояла чаща, сказочная, дремучая, с такой шутки шутить не будешь, только уважительно, только с почтением. Да и сказки здесь не всегда заканчивались добром.
Варвара стояла около обломанного дерева и зябко куталась в шарф. От него, теряясь в буреломе, шла босоногая цепь следов, местами с кровавыми пятнами.
– Так, – Стас нахмурился, – быстро в машину, – шатун это, а он церемониться не станет.
В машине, до самой заимки молчали, приятного мало, когда по округе бродит огромный зверь, болью и голодом доведённый до полной невменяемости.
Пеша встретила их спокойно и даже немного неприветливо. Можно подумать, это они набивались к ней в гости. Но списали всё на слишком уединенную жизнь и нынешнюю необходимость разговоры разговаривать.
– Стас, – Пеша говорила распевно, как будто выигрывая время, чтобы вспомнить следующее слово, – может всё-таки переберешься сюда? Хозяин земле нужен.
– Тёть, ну какое переберешься? Мы ж уже это обсуждали, у меня работа там, а скоро и свой дом с семьёй, – он улыбнулся совсем детской, счастливой улыбкой, – помогать будем, приезжать тоже, но постоянно никак.
Тётка молча двинулась к печи что-то недовольно бормоча, поводя покатыми, сильными плечами.
– Пеша, – Варя пошла следом, – тут если всё правильно организовать, можно и наездами поддерживать порядок. Конечно, тебе тяжело, но переживать не о чем, где сами, где друзья помогут…
Пеша шваркнула в печь котёл с остатками щей:
– Не болтай о том, чего не знаешь. Земле хозяин нужен, а не эти твои друзья наездами!
Варвара оглянулась на жениха и закатила глаза.
– Утром на дальний сруб надо бы съездить, – Пеша говорила со Стасом словно они одни были в избе, – кормушки подсыпать, капканы проверить. На обратном пути на болото посмотреть, мне кажется, там сохатый увяз.
– Кстати, тёть, про шатуна не слышала? Мы следы видели, лапы у него уже кровят, значит и настроение так себе.
– Вроде говорили что-то, – Пеша ещё не сменила гнев на милость, и по лицу блуждала недобрая улыбка – да ты знаешь, что, да как, а она и дома посидит день, ничего страшного.
Варвара плюнула за себя, сверкнула зелёными глазами, одними губами отворот прошипела. Пеша может сколько хочет дурить голову Стасу – она то видит её насквозь.
Ночью Варвара почти не спала, всё ей казалось, что ворочается под окнами бурый зверь, пробует плечом входную дверь, лижет обмороженные лапы…
А проснулась – Стас уже уехал, да и тётки тоже не было слышно. Она прошлёпала босиком к окошку. Снега чуть подсыпало за ночь, а под окном – Варе сделалось нехорошо – босоногие медвежьи следы.
– Варвара, – Пешин голос из сеней прозвучал музыкой, – нам бы сегодня перетряхнуть ковры, да из подпола натаскать заготовок, да дров к печи, дел хватает.
– Не вопрос, – Варя уминала свежие калитки, запивая чаем, – сейчас доем и быстренько всё сделаем.
Полдня рука об руку трудились, наводили порядки, как выражалась Пеша. К обеду тётка стала к печи, собирая вчерашнее на перекус.
– Оставь его нам, – Пешин голос прозвучал глухо и раскатисто, – земле хозяин нужен.
Варя отвернулась от окна и недоуменно уставилась на тётку. Но спорить не было желания и… Варя резко повернулась снова. Что-то не так, за что-то зацепился взгляд, но откинул, как несуразное. Из-под подола длинного, в пол, Пешиного платья виднелась босая звериная пятка в бурой шерсти.
"Не истери!!" Варвара зажмурилась, а когда присмотрелась повнимательнее, готова была себя убить – конечно, это кёнги, мягкие кожаные башмаки, и, конечно, они на меху.
Тётка поставила на стол вчерашние щи, по избе поплыл густой, наваристый дух. Варвара обожала такую стряпню и пару минут просто не могла оторваться от тарелки. Пеша тоже только сопела, сидя напротив.
– Пеша, – Варвара подняла глаза на тётку.
Напротив за столом развалилась огромная медведица. С вывороченных тёмно-розовых губ свисала тягучая слюна, маленькие глазки оценивали Варварины шансы.
"Это морок, это Пеша чудит, ты и сама так умеешь." – Варин мозг пытался противостоять картинке, вот только картинка была слишком реальной. Медведица заворочалась, потянулась к Варваре и последнее, что та запомнила перед обмороком – тяжёлый гнилой запах медвежьей пасти.
Очнулась она в постели, хозяйка меняла ей холодный компресс и вздыхала.
– Где Стас, – голос прозвучал отвратительно жалко, – я думаю нам лучше уехать.
– Не приехал он, видимо там заночует, завтра уже поедете, – тётка встала и переваливаясь двинулась в сени, – ты спи, утро вечера мудренее.
Варвара подождала пока дверь за Пешей закроется, сползла с кровати. Сил было так мало, что круг солью она насыпала в три приёма. «Уж лучше я утром объясню, что окончательно тут крышей поехала, чем останусь совсем без защиты». Обошла его трижды, грела ладони над самым пламенем свечи, да их род огня не боялся – огненные оморочники и шептуны они от огня силу брали.